Пока за дверью шумел душ, Гиг сварил пельмени. От волнения, теплой ванной и сытной еды Даша почти сразу задремала в кресле. Хозяин квартиры подполз к спящей девушке, накрыл ее пледом и снова уткнулся в экран компьютера. Телефон, стоявший на вибрации, продолжал дрожать от входящих звонков, но ни спящая девушка, ни парень в наушниках, увлеченный онлайн-игрой, их не замечали.

Глава 7

Пока Дарья принимала участие в отборочном туре, ее искала полиция. Оперативники объехали весь район, опять побывали на кладбище, но так и не узнали, куда она внезапно пропала.

Лена обзвонила все больницы и морги, даже связалась с детским домом, в котором росла Дарья. Но заведующая лишь невнятно ответила, что Хворостова и прежде ни с кем особо не общалась, а сейчас и вовсе не заходит в гости.

После обеда Гуров и Крячко встретились в кабинете генерала Орлова. Начальник главного управления хотел знать, как шло расследование старой серии дел об ограблениях, но порадовать его господам полковникам было нечем.

– Дневник находится в квартире Дарьи Хворостовой, только вот сама она дома сегодня не появлялась, – с огорчением проговорил Гуров. – Участковый, соседи, жильцы дома не знают, где она может быть. Девушка ни с кем не общалась, ходила на службу и домой. В театре она уже несколько дней не появляется, числится на больничном.

– Больницы вы проверили? Может, девушку уже на «Скорой» увезли и положили на лечение в стационар? – проговорил генерал.

Лев Иванович отрицательно качнул головой.

– Лена, наша стажерка, сегодня отправила запросы во все морги и больницы. Никого похожего на Дарью никуда не поступало. Телефон у нее был отключен в период с девяти утра до часу дня. Потом трубку никто не брал. Сейчас вызовы идут, но Хворостова не отвечает.

– Понятно. Неужели молодая девушка пропала вот так, в центре города, а мои лучшие опера никаких ее следов не нашли? – В голосе генерал-лейтенанта прозвучало огорчение. – Какие у вас версии насчет того, куда она могла деться? Ведь неспроста главная свидетельница с уликой пропадает без следа, как только мы открываем расследование по этому старому делу.

Лев Иванович ненадолго задумался и сказал:

– Соседка Дарьи, риелтор. Она специализируется на таких вот одиноких людях, занижает цену и по дешевке скупает квартиры.

– Думаешь, эта особа от обмана перешла к куда более тяжелым делам? – спросил Стас.

– Это вполне возможно, – ответил Гуров. – Только вот как мы с тобой будем ее раскалывать? Женщина наглая, законы знает, никого не боится. А что у тебя по кладбищу? Есть свидетели? Кто-то знает, когда Хворостова там была последний раз?

– На кладбище видела ее свидетельница, которая любит согреваться в осеннем холоде. – Стас щелкнул себя по горлу. – Поэтому помнит она Хворостову примерно, но изложила очень интересные свои наблюдения. Крутится на кладбище парень в очках. Он как раз беседовал с Хворостовой перед ее исчезновением. Свидетельница моя вроде смотрительницы на этом кладбище. Она искренне считает, что этот очкастый парень является членом организованной преступной группы. Эти ребята по ночам громят могилки, ломают памятники, портят оградки. Днем очкарик изображает беднягу, тоже пострадавшего от рук вандалов. Он подкарауливает таких же людей и впаривает им услуги своего похоронного бюро. На кладбище этот парень появляется регулярно, всегда отирается у разграбленных захоронений. После его визитов некое ООО «Элегия» наводит порядок, привозит новые памятники и восстанавливает оградки. Конечно же, не бесплатно. Офис этой конторы находится на соседней улице. Я туда забежал, изобразил клиента, возмущенного их отвратительным сервисом. Там сидит дамочка, начальства телефон не дает, всех шлет лесом, держит круговую оборону. Я осмотрел могилы Хворостовых. Памятников там действительно нет, а оградки испорчены. По соседству точно такая же картина. Вот думаю, что, может, этим делягам Хворостова дорогу перешла, увидела что-то не то или догадалась слишком уж о многом. Вот от мошенничества и перешли к серьезным действиям.

– Все-таки можете вы версии разрабатывать, – заявил генерал-лейтенант. – Значит, так. Чтобы со следствием не тянуть, завтра получаете ордер на обыск квартиры Хворостовой, забираете дневник и передаете его экспертам. По версии похоронного бюро отработайте свидетельницу, твою, Стас, любительницу горячительных напитков. Везите ее к нам, чтобы здесь протрезвела и подробности своих кладбищенских историй под протокол рассказала. – Начальник Главного управления уголовного розыска повернулся к Гурову и продолжил: – Информацию по риелторше, Лев Иванович, передавай Тарасенко, в экономический отдел. Это по их части, пускай разбираются с серыми схемами. Вместе с ними на допросе у нее побываешь, чтобы по нашему делу сведения выловить. Если девушка завтра не найдется, то ориентировку на нее по всему городу разошлем.

Оперативники согласно кивнули. Они понимали, что каждую версию надо отрабатывать предельно тщательно. Но день уже подошел к концу, пора было передохнуть от многочасовых трудов.

Гуров сидел в машине и прогревал двигатель, когда Крячко стукнул по стеклу окна и сказал:

– Лев Иванович, я вот что думаю. Может, мы с тобой скатаемся на кладбище за Ольгой, той самой свидетельницей? Она за ночь проспится у нас в главке и с утра будет уже огурцом. Мы быстро, туда и обратно. А то она утром при мне бутылочкой позавтракала и спать прилегла. Я так понимаю, у нее все дни такие короткие.

Гуров согласно кивнул и показал старинному другу на переднее пассажирское сиденье. Ему и самому хотелось обсудить все со Стасом в неформальной обстановке, понять, в правильном ли направлении они двигаются.

– Как думаешь, кому Хворостова насолила, риелторше или ребятам из похоронного бюро? Может быть, просто загуляла девка? – осведомился полковник Крячко, устроившись на своем месте.

Лев Иванович задумался.

«Да, все эти личности занимаются серым бизнесом с изрядной примесью криминала, но для убийства или похищения нужны серьезные поводы».

– Про загуляла. На Дарью это непохоже, очень стеснительная девушка, лишний раз боится глаза поднять, – сказал он. – Может быть, риелторша или гробовщики напугали ее своим поведением, вот она и затаилась где-то, боится возвращаться домой. Такое объяснение больше похоже на правду. В любом случае отсутствует девчонка не так давно, поэтому тревогу бить рано. Дневник мы завтра получим, а девушку продолжим искать дальше неофициально. Боюсь, что никто не заявит о ее исчезновении. У Даши нет ни близких, ни родных.

Крячко поежился от этой мысли. Как же все-таки страшно, когда ты никому не нужен на этом свете.

Они ехали по пустынной улице в сторону кладбища. Фонари светили через один, и Льву Ивановичу приходилось напряженно всматриваться в дорогу.

– Приехали-то как быстро, хорошо