по пустым улицам кататься. Подъезжай поближе, а то там все в грязи и лужах. – Стас уже готов был идти за своей свидетельницей, сунул под куртку оружие и наручники.

Ночной погост пугал оперативника, хотя он считал себя скептиком и не верил в привидения.

Дверь сторожки была приоткрыта. В темной комнатке тихо работало радио.

Лев Иванович осторожно толкнул створку и шагнул за порог. Через прямоугольник окна лунный свет заливал небольшое помещение.

На кровати лежало крупное тело под темным покрывалом. Очевидно, это и был Никита, сын Ольги. Он все еще спал. На столе выстроилась батарея пустых бутылок.

Крячко негромко позвал:

– Тетя Оля, вы где? Это я, Стас.

Но в ответ лишь застонал во сне Никита.

Крячко осветил фонариком небольшой домик, заглянул в уборную. Смотрительницы кладбища нигде не было.

– Может, она за добавкой пошла в магазин? – сказал Гуров.

– Не заметил я здесь магазинов по дороге. Кругом все черным-черно. Света ни от фонарей, ни в доме нет, прямо как назло. Вполне возможно, что она сейчас среди могилок бродит. Родня часто покойникам шкалики и закуску оставляет. Придется идти. – Стаса передернуло от мысли о том, что сейчас он вынужден будет бродить по темному кладбищу, между крестов и могилок.

Крячко вышел на крыльцо и снова позвал женщину:

– Тетя Оля, вы где?

– Ты сейчас всех покойников перебудишь, – сказал Гуров.

В отличие от напарника, он чувствовал себя абсолютно спокойно в таком мистическом месте. Сыщик шагнул на тропинку, хотел было идти на кладбище, но споткнулся обо что-то и упал на колени во влажную траву.

Крячко бросился ему на помощь и тоже запнулся.

Луч фонарика выхватил из темноты рабочую сумку тети Оли, содержимое которой было разбросано по траве.

– Посвети мне, Стас. В грязь, кажется, попал, теперь все брюки мокрые, – из темноты проговорил Гуров.

Луч фонаря перепрыгнул с инструментов, валяющихся на земле, на серые штанины, покрытые бурыми пятнами.

– Это кровь, Лева, не шевелись, – заявил Стас, шагнул поближе, наклонился и принялся шарить узким лучом фонарика по траве вокруг напарника.

Там все было залито кровью. Вдоль дорожки валялись грабли, салфетки, купленные тетей Олей для протирания памятников, искусственные цветы.

– Лева, это ее вещи, Ольги! Я лично их ей в сумку складывал. Ты в порядке?

– Да, – ответил Гуров, осторожно шагнул на чистый от пятен крови участок тропинки и достал телефон. – Я вызываю оперативную группу. Одни, да еще и без света, мы тут ничего не разберем.

Крячко одним прыжком снова оказался в домике, направил луч света на гору на диване и убедился в том, что одеяло на Никите было темным от крови. Он осторожно потянул мужчину за плечо.

Тот открыл глаза и едва слышно простонал:

– Маму они забрали.

– Кто они? Никита, что здесь произошло?

Мужчина попытался подняться, но откинулся назад. Из раны на голове хлынула кровь, заливая ему лицо.

– Не знаю, кто это был. Я слышал, как мама закричала на улице, хотел вскочить, и меня ударили. – Никита прикоснулся к голове и прохрипел: – Как больно.

– Не шевелись, у тебя травма головы. Я вызываю «Скорую». – Стас набрал номер и крикнул на улицу: – Лева, давай сюда аптечку из машины! Здесь ранение головы, надо обработать.

В сторожке чистых тряпок или бинта, разумеется, не нашлось. Гурову пришлось идти в машину за бинтами и йодом.

Пока оперативная группа, прибывшая на место преступления, исследовала разбросанные предметы и траву, залитую кровью, медики переложили парня на носилки и увезли в больницу.

Лев Иванович уже заканчивал оттирать кровь с брюк, когда Стас завершил осмотр сторожки, тропинки возле двери и проговорил:

– Оглушили тетю Олю на дорожке, видимо, пошла с уборкой или обходом. Она закричала, ее посильнее припечатали и перестарались. Сыну тоже досталось, чтобы шум не поднимал. Я думаю, это «Элегия» так отличилась. Я не исключаю, что нас тогда кто-то подслушивал. Может, очкарик там был. Среди памятников легко спрятаться. Свидетельницу он решил прибрать как можно скорее, чтобы дальше не болтала о своих догадках, а Никита случайно под руку подвернулся.

– Согласен, – сказал Лев Иванович, в свете мощного прожектора и ярких фонарей экспертов еще раз взглянул на измятую траву в бурых пятнах и спросил: – Стас, ты помнишь, где контора похоронная находится?

– Да, конечно, найду без проблем. Предлагаешь поехать и проверить, вдруг туда ее отвезли?

– Проверить надо в любом случае. У женщины кровотечение, она может погибнуть из-за этого. Давай скатаемся и поглядим. Здесь нам делать нечего, ребята сейчас все зафиксируют. Можно прихватить с собой еще одного сотрудника. Никто не знает, что нас ждет в этом ООО «Элегия». – Гуров взглянул на одного из парней оперативной группы и распорядился: – Климов, садись в машину. Прокатимся в одно место, здесь недалеко.

Гуров припарковал автомобиль в паре сотен метров от здания, в котором находилось похоронное бюро. Дальше оперативники пошли пешком через темноту, ориентируясь на белый силуэт дома. Сквозь тонкую щель жалюзи пробивалась полоска желтого света, но через минуту она погасла.

Лев Иванович замедлился и молча ткнул рукой вниз. Среди луж и грязи у крыльца растеклись бурые пятна.

Гуров пригляделся к окнам в деревянных рамах и шепотом дал указания Климову:

– Володя, мы сейчас через окно, а ты стучись в дверь, шуми, требуй открыть.

Парень кивнул, шагнул к крыльцу и заколотил со всей силы в закрытую дверь.

– Это полиция! Открывайте!

За дверью послышались осторожные шаги, и женский голос спросил:

– Что случилось? Я не открою. Дверь заперта хозяевами. Они утром приедут и откроют, а у меня ключей нет.

– Женщина, вы не понимаете, что я вам говорю? Это полиция, немедленно открывайте! Или выломаем вам дверь. – Для убедительности Климов с размаху пнул по металлической обшивке полотна. – Я буду стрелять сейчас, если вы не откроете.

– Да что случилось? Чего вы ломитесь? Здесь обычный офис! Никого нет, кроме меня.

Пока Володя и женщина за дверью препирались, Стас подставил Гурову спину. Тот обернул руку курткой, высадил стекло и запрыгнул на подоконник. Климов мгновенно сориентировался, отскочил от двери, подсадил Крячко, чтобы тот мог тоже заскочить в черный проем окна, и вернулся обратно к двери.

– Что там за шум? Что происходит? – В женском голосе звучал нешуточный испуг.

– Да я же вам говорю, откройте. Мне надо помещение осмотреть. У вас тут в районе беглые преступники скрываются, – продолжал разыгрывать спектакль Климов.

Женщина в неуверенности замерла за дверью, но тут в глубине помещения раздался мужской возглас и звуки падения. Женщина вскрикнула. Стало слышно, как она убегает по коридору.

Климов стукнул