4. Кулак, который разбил стекло, меня вырубил.

Когда через несколько секунд я пришел в себя, меня уже волокли по траве; люди вокруг кричали. Похоже, я с глухим стуком приземлился на траву за «порше». Пара рук, одетых в черные пожарные рукава, крепко сжимала мне грудь и волокли меня через мой же газон. В одной руке было что-то зажато, красно-белое и по форме похожее на подкову. Когда мое зрение восстановилось, я сообразил, что это человеческая челюсть с полным набором зубов. На одном из коренных сверкала серебряная пломба.

С каждым пройденным футом становилось больше тепла и дыма, и мой ударенный мозг наконец-то сообразил, что меня тащат в огонь.

Я бился, пытаясь вырваться из железной хватки, хотя руки были все еще скованы за спиной. Рожденный отчаянием всплеск силы на мгновение освободил меня, и я попытался уползти от нападавшего. Тогда он поставил ногу мне на спину. Я рванулся и сумел перевернуться.

Пожарный – огромный здоровенный мужик – прекрасно обходился без нижний половины лица. Там, где полагалось быть челюсти (и где она была всю жизнь, за исключением последних нескольких минут), находился рот и дюжина черных извивающихся ног моего паука. Мясо в нескольких местах казалось основательно поджаренным.

Полулицый Пожарный сбросил куртку. Он поднял правую руку, и два тонких и острых белых отростка вылезли из его запястья, чем-то похожие на когти Росомахи, после чего его кисть отвалилась, но не как у Росомахи. Вылезшие из обрубка отростки становились все больше и острее. Потом на запястье появилась красная трещина, побежавшая к локтю. С влажным треском предплечье расщепилось на две продольные половины, обе кости предплечья разошлись, как лезвия, и стали напоминать ножницы.

Полулицый Ножницерукий Пожарный взмахнул своим новым приобретением и наклонился вниз, ко мне.

И его лоб взорвался.

Выстрелы сотрясли воздух. Все вокруг закричали, и Полулицый Кровавоголовый отшатнулся назад.

Это был Фальконер, прыгнувший вперед со своим огромным хромированным револьвером. Он стрелял опять и опять, пули оставляли кровавые дыры в футболке пожарного. Но мужик и не думал падать.

Я вскочил на ноги и побежал со скованными за спиной руками, шатаясь и спотыкаясь. Услышал, как Фальконер испустил разочарованный рык. Повернувшись, увидел, как Полулицый схватил детектива за голову, заставил голову Фальконера опуститься на уровень пояса и отвернулся от него. Держа лицо Лэнса перед своими ягодицами, Полулицый пернул. Фальконер упал на листья, как мертвый.

Еще одна пуля ударила Полулицего в плечо. Рассерженный, он поднял руку-ножницы. Две заостренных кости, выходившие из локтевого сустава, стали поворачиваться. Сначала медленно, потом быстрее и быстрее, пока около локтя не появился вихрь, похожий на дирижерскую палочку, только со свистом рассекавший воздух и разбрасывавший куски мяса и окровавленные сгустки.

Полулицый Ножницерукий Кровавоголовый Вихрекостный целенаправленно зашагал к горящему дому, прямо к окну спальни, из которого била вверх струя огня; водосточный желоб над ним уже расплавился и провис, как побывавшая в соленой воде ириска.

Он направил свой крутящийся придаток в стену, рядом с фундаментом, и, гудя как отбойный молоток, быстро пробурил в ней, а затем в утеплителе неровную дыру. Потом проделал в стене вертикальную щель по грудь высотой, шедшую к левому нижнему углу сломанного окна.

Копы вокруг выкрикивали команды. Один занялся Фальконером, другой заорал про подкрепление.

Полулицый закончил разрез и тут же сделал другой, в нескольких футах справа от первого; и этот закончился в окне. Монстр превращал окно в дверь.

– Эй! Дэйв!

Джон. Пластиковая цепочка его наручников была перерезана, но сами наручники попрежнему украшали запястья, как пара дешевых браслетов. За ним торопился Манч, охваченный паникой. Он нес огромный болторез.

– Повернись!

Полулицый сильно ударил по остаткам стекла оставшимся кулаком. Потом протянул руки через окно и потянул на себя.

Горящий кусок стены упал к его ногам. За ним все горело, плавились пружины и остов того, что было моей кроватью. Получив новую порцию кислорода, пламя заревело.

Джон, взяв болторез у Манча, принялся за мои наручники.

– БЕГИ! – крикнул он Манчу. – ВОЗЬМИ БРОНКО ДЭЙВА! КЛЮЧИ ВНУТРИ. ЕЗЖАЙ, ПОКА НЕ НАЙДЕШЬ МЕСТО, ГДЕ НИКТО НЕ ГОВОРИТ ПО-АНГЛИЙСКИ!

Мои руки освободились. В нескольких футах от нас послышались взрывы – один из копов стрелял по Полулицему из автомата. Монстр упал на колени. Я увидел, как пули проделали дыру в шее и голова отвалилась, повиснув на сухожилии.

Победа, которая длилась три секунды. А потом…

Коп заорал.

Коп рядом с ним тоже заорал.

Ближайший к нему пожарный тоже заорал.

Они чесали себя, били и царапали, пытаясь избавиться от крошечных кусачих чудовищ, которых не могли видеть. Потом я посмотрел на свой дом и все понял.

Я только что погубил мир.

Поток черных извивающихся тварей тек из дыры в стене, переливался через сломанные доски и штукатурку, падал на газон и исчезал в траве.

Какой-то пожарный прибежал с рупором, поднял его и заорал:

– ВНИМАНИЕ! ОТРАВЛЕННЫЙ ДЫМ! ВСЕ ЛЮДИ БЕЗ РЕСПИРАТОРОВ – И Я ИМЕЮ В ВИДУ ВСЕХ – ДОЛЖНЫ ПОКИНУТЬ РАЙОААААААХХХХХ!!!

Паук уже ел его глазное яблоко.

У одного из зевак, снимавшего сцену на телефон, маленький паук сидел на руке, а другой – в волосах.

Я не мог дышать. Этого не произошло. Это просто не могло произойти.

Чья-та рука схватила меня за локоть и потащила прочь. Джон что-то говорил, но я не слышал. Наступила тишина. Мой мозг оцепенел. Люди бежали.

И все это казалось очень знакомым.

Джон тащил меня прочь. Я поймал взгляд детектива Фальконера, который уже встал на ноги и безуспешно пытался помочь беременной девице согнать паука с ее шеи. Его взгляд ясно говорил: «Запомни все это, белая шваль. Все это сделал ты».

Он был прав. До пожара паразиты были пленниками в доме. Федералы могли бы оцепить его, запечатать и благополучно прогнать всех зевак. И у них осталось бы время, чтобы подумать, как нейтрализовать угрозу. Мы могли бы рассказать им все, что знаем, убедить не приближаться к дому на сто ярдов, не защитив рот, и похоронить дом под бетонной горой. Вместо этого огонь призвал толпу. Сначала пожарных без защиты, а потом и зевак, которые для паразитов превратились в один огромный шведский стол. И они все умрут. Быть может, умрут все жители планеты, и паразиты захватят Землю. И все это из-за моей ошибки. Повторилась ситуация с DVD-наклейками.

И мы побежали. Мы ударялись в парней из ЦКЗ в проеденных скафандрах. Мы задевали плечами опешивших национальных гвардейцев. Мы уклонились от оператора «Новостей 5-го канала» и дамочки, жаждавшей получить интервью у кого угодно.