Лишь невезением можно объяснить то, что Людовик XIV умудрился прослыть в истории благодаря известному изречению, не бог весть какой глубины. Тщательное исследование обнаружило, что он не бросал в лицо президенту Парламента Парижа в 1655 году знаменитую фразу «L’Etat,c’est moi!», или «Государство – это я!». Он никогда не помышлял о таких вещах.

Тем не менее, я убежден, что он действительно произнес: «Il n’y a plus de Perrndes», или «И больше никаких Пиренеев», после провозглашения герцога д’Анжу королем Испании в году 1700. Это звучит как раз в его стиле. Но, увы, заявление не выдержало испытания временем. Да и само оно послужило причиной войны, которая продолжалась тринадцать лет, и при ее окончании Пиренеи находились точно там же, где и были прежде. Кстати, они и сейчас находятся на том же месте.

Мари-Жанна Дюбарри шесть лет была близким другом Людовика XV. Если быть совсем уж точным, то с 1768 года и вплоть до его смерти в 1774 году. На первый взгляд может показаться, что это никого не касается, кроме, разумеется, ее самой и, естественно, Людовика. Но это далеко не так, ибо сей эпизод истории проясняет нашим современникам, насколько наивны были люди в те времена. Увы, они свято верили, что появились на свет лишь затем, чтобы весело проводить время.

Жанна была дочерью белошвейки Анны Беко, которая трудилась в поте лица до тех пор, пока не обзавелась парой меховых шуб. Как-то на работе ей повстречался Жан-Батист Гомра, который оказался таким же, как и прочие мужчины. В результате их знакомства 19 августа 1743 года (другие источники называют 1746 г. – Прим. пер.) на свет появилась маленькая Жанна. Расположение звезд предопределило львиный характер малютки, правда, не без легкого прикосновения особенностей знака Девы.[273]

Никто не мог назвать ее бездельницей. Она перепробовала немало занятий, предпочитая, правда, положение компаньонки или служанки в приличных домах. И все у нее получалось хорошо, за исключением одной малости – она неизменно испытывала трудности с тем, чтобы удержаться на работе, и как-то так всегда получалось, что управляющие спускали ее с лестницы. По причине бедности Жанна так и не сумела овладеть правилами пристойного поведения, каковыми отличаются представители высших сословий.[274] Не следует упрекать ее в этом, как и в том, что она обладала пепельно-серыми волосами, невероятно голубыми глазами и великолепной фигурой.

Временами дела шли совсем неплохо. Когда ей исполнилось пятнадцать, она решила овладеть парикмахерским делом. Молодой наставник обучал ее профессиональным тайнам настолько тщательно и долго, что его мать подняла большую бучу, в изобилии награждая известными нехорошими эпитетами и Жанну, и ее мать. Анна Беко решила защитить свою честь в суде, однако судья посоветовал отозвать иск.

Полицейские документы не подтверждают сведений о том, что Жанна служила у самой вредной старухи Парижа мадам Гурде. Пользовавшийся доверием хозяйки слуга утверждал, что видел там ее собственными глазами. Ну и что из этого? И, кстати, чем это он там занимался в это время?

В семнадцатилетнем возрасте Жанну приняли в популярный в те времена магазин дамских шляп под названием «Дом Лабилля», который посещали блестящие франты и повесы всех возрастов.[275] Там она и познакомилась со служащим лодочной станции мсье Лювалем.[276] Но, видать, именно в этот момент у мсье кончился фарт, ибо как только казначей станции мсье Ради де Сент-Фуа обнаружил внезапный интерес молодого служащего к кассе станции, его тут же вышвырнули с работы.

Девице пришлось встретить самозванного графа Жана Дюбарри. Этот повеса и распутник содержал игорный дом для благородных и богатых граждан. Вот так оно само собой и случилось: Жанна плавно и незаметно внедрилась в истеблишмент, где комфортно обитала несколько лет. Принимая во внимание состояние его здоровья, даже завистники не наводили на нее напраслину и мирились с мыслью, что она была всего лишь подружкой графа. Ведь всем было хорошо известно, что он страдал от воспаления глаз и множества других хворей и по сей причине носил на макушке два печеных яблока, скрываемые под шляпой. Мне не приходилось слышать о результатах такого способа лечения.

Дюбарри хотел от Жанны немногого – украшать своим присутствием его заведение, встречать наиболее важных гостей и помогать им чувствовать себя там как дома.[277] Для такой работы она была прекрасной находкой, ибо сама природа наделила ее добротой и радушием. Для нее был невыносим сам вид сидящего в углу старого миллионера, подавленного ощущением одиночества и неизбывной печали, и она делала все для того, чтобы хоть немного его развеселить. В поразительно короткий срок она овладела всеми премудростями общения с такими джентльменами – достоинство, позволившее ей занять хорошее положение. К тому же она обзавелась замечательными связями.

Где и каким образом встретились Жанна и Людовик, истории неизвестно. Однако известно, что это событие произошло в июне 1768 года. Ей уже стукнуло 25, а он в это время как раз оказался свободным. Июнь того года выдался замечательным. Королева умерла 24-го числа.[278]

Накануне этого события Людовик проводил беседу (так он предпочитал называть такие встречи) с Жанной. И вскорости она въехала в версальские апартаменты, непосредственно расположенные над его покоями. Некоторых маркиз это привело в ужас, ибо после кончины мадам де Помпадур их не покидали надежды обосноваться там. Помпадур сумела прожить с ним двадцать лет, что является абсолютным рекордом в данной области.[279]

Смерть Помпадур лишила его личную жизнь всякого смысла, поскольку, кроме жены и детей, в ней не было ничего стоящего.

С того времени он провел беседы с дюжиной молодых женщин, в том числе с мисс Смит, с которой так и не поладил.[280] В последние четыре года у него не было официальной любовницы. Согласитесь, такое положение дел едва ли могло длиться долго.[281] Поскольку дело нельзя было оформить через суд, не внеся некоторые поправки в ее социальный статус, Людовик выдал ее замуж за Джулиана Дюбарри.[282] Хотя титул и был подложным, Дюбарри числились джентльменами, поскольку их предки, по крайней мере, насколько известно истории, ни единого дня не занимались честной работой. Брак сделал Жанну столь респектабельной женщиной, что она могла появляться с Людовиком в обществе или оставаться с ним наедине, или делать и то и другое.