Синенькая клякса десанта истаяла и пропала.

А танковая бригада?

И бригады нет. Сгорела бригада. Десятки танков зарылись в песок, чадя дымом. А в танке сидели в уголь сгоревшие пацаны. Псковичи и новгородцы. Но своё дело они сделали. Залатали, удержали фронт. Ударили в лоб и по флангам наступающей группировки, смяли, расстреляли с ближних дистанций, опрокинули, задержали. Фронт стабилизировался. Противники выжидали, зализывая раны.

А дальше?.. А дальше всё пошло всерьёз. Потому что вводная…

— Подтягиваем резервы.

Война пошла наперегонки — кто первым успеет.

Конвои сухогрузов, набитые оружием, один за другим выходили из черноморских портов, сопровождаемые боевым охранением. Проливы проходили, ощетинившись орудиями, готовые к бою. По большой воде шли на виду противника, который «садился на пятки», болтаясь в кильватере эскадры. Боевые корабли оттирали суда противника от конвоя.

Разгружались спешно, как на пожар, освобождая причалы для нового конвоя. На берегу выстраивались прямоугольными коробками бронетехника и орудия. Боеприпасы стаскивали во временные хранилища. Тут же разворачивали палаточные лагеря для солдат и офицеров, сооружались блиндажи и «щели».

Обратно транспорты шли с пустыми трюмами, как вылизанные дочиста консервные банки.

Мировое сообщество роптало. Дипломаты, рыча, отбивались от сыпавшихся со всех сторон нот протеста, врали напропалую про выполнение ранее заключённых контрактов и переброску гуманитарной помощи.

И тащили, тащили новые конвои…

Ситуация изменилась, когда подтянулся Шестой флот. В море вошли вражеские авианесущие ударные группы. Встали в территориальных водах. Над караванами и портами повисла палубная авиация.

Очередной конвой застрял на рейде, блокированный вражескими эсминцами. Подходы к портам были закрыты.

— Что будем делать?

— Давить на психику! Подымай флот!

Против фишек чужих авианосцев встали наши боевые корабли. Их было меньше и вооружение было пожиже, но они притёрлись к чужим бортам на расстояние прямого выстрела, готовые открыть огонь. А где-то там, на дно, тихо прилегли подводные лодки, вслушиваясь ушами акустиков в шум винтов кораблей.

— Пеленг.

— Классификация…

Флоты перемешались как слоёный торт. Каждый пас каждого.

Все замерли, потому что никто не мог ни на что решиться, понимая, что война — это не манёвры, хотя и готовились, и отрабатывали до автоматизма, до слова и жеста. До безусловного подчинения…

Грузы зависли.

Моряки плавились в железных коробках, стоявших на якорях.

— Что делаем?

— Подгоняй десантные баржи!

Подогнали, перегрузили личный состав и лёгкую технику, минуя порты, подошли к берегам, уронили аппарели, сбросив груз на мелководье, куда не могли зайти чужие корабли.

На аэродромах заходили на посадку набитые солдатами транспортники.

Успевали, как могли.

Но всё равно время работало против «синих», потому что воздушные и морские коридоры закрывались, а зашевелившиеся союзники начали формировать сухопутные десанты для помощи национально-освободительному движению. Нужно было на что-то решаться. И если бить, то теперь, пока они не перебросили во фронтовую полосу «голубые» и прочие разноцветные «каски», на хвосте которых прибудут боеспособные части коалиции.

Обратились к Верховному:

— Союзники пока пассивны. Через неделю-другую они нарастят своё присутствие, и мы рискуем нарваться на международный скандал.

— Ваши предложения?

— Вышибить одним ударом повстанцев за пределы страны, чтобы закрыть границы. После чего зачистить фронт, передав победу правительственной армии. Мы не гордые.

— Постарайтесь не отсвечивать своими погонами. Нам лишние скандалы ни к чему.

Личный состав выстроили на поле. Выдали непривычную, чужую форму и документы. Старшины вывернули карманы, обшарили солдат, выискивая и уничтожая компромат.

— Чтобы ни одной фотографии папки, мамки или девки! Ни одного письма! У кого найду — душу выверну! Вы теперь, сынки, не солдаты! Вы, вашу мать, добровольцы. Сброд, приехавший защищать своих чернож… «братьев». Всем ясно?

— Так точно!

Офицерам и политработникам выдали памятки и томики Корана, чтобы вникали и доводили. Спецотделы вручили каждому комплект документов о демобилизации из армии, вербовочные листовки, загранпаспорта с визами и билеты, по которым «добровольцы» прибыли на место.

Боевые корабли торжественно передали отсутствующему правительственному флоту, спешно переведя командиров пограничных катеров в адмиралы.

За несколько дней армию перекрасили и перелицевали на новый лад.

— Работаем по всему фронту?

Ну а как иначе, кто не успел, тот опоздал.

— Работаем…

И наши ребята, одетые в чужую форму, ударили в «красненькое» из всех артиллерийских и танковых стволов и систем залпового огня, выжигая целые подразделения. Поднялись, врубились, смешали с землёй передовые части и пошли вперёд, паля из башенных орудий, давя гусеницами чужие батареи. Врывались в окопы и блиндажи веером, от живота расстреливали оглушённых, контуженных врагов, забрасывали их ручными гранатами. И шли, бежали дальше.

— Ур-ра!..

В чужой земле, в чужой форме, за тридевять земель от дома. Потому что приказ!..

— Кто играет против?

— Я играю…

— Тогда следующий ход твой.

Где-то там, в космосе, заработали двигатели, корректируя положение спутников. Открылись шторки фотоаппаратов.

Щёлк.

Щёлк.

Щёлк…

На Землю ушли картинки заданных квадратов. Снимки обработали и передали по команде. На снимках были видны кустики взрывов, не один-два — сотни. Всё это очень напоминало массированную артподготовку… И ещё были видны «коробочки» танков, которые, поднимая облака пыли, шли куда-то вперёд. Специалисты установили их марку и принадлежность.

— Дьявол их разорви! Они атакуют! По всему фронту!..

Разведка представила перехваченные переговоры, боевые команды и неуставной командирский мат, на котором не мог изъясняться никто, кроме русских.

Послы затребовали объяснений.

МИД официально уведомил, что никаких воинских частей в указанном Регионе нет, кроме батальонов, обеспечивающих охрану гуманитарных грузов, советников и техобслуги, передающей проданную технику. Что касается добровольцев — за них никто ответственности нести не может, так как каждый человек имеет право распоряжаться собой, что отвечает принципам личной свободы и демократии.