Со спутников вычислили местоположение ракетных и артиллерийских батарей, складов, штабов и мест дислокации «добровольцев».

Карты запестрели значками. Дело оставалось за малым — за приказом.

Запросили Президента.

— О’кей! — сказал Президент. — Надерите им задницу.

Ну, может, как-то иначе сказал, но, возможно, именно так, потому что тоже смотрел голливудские боевики.

Флотам выдали целеуказания. С четырех фрегатов ВМФ были выпущены крылатые ракеты по заранее распределённым целям.

Ракеты, совершив короткий полет, накрыли штабы и базы «синих», превращая сотни живых людей в груз «двести».

— Не круто забираешь?

— По обстановке…

«Игроки» перекурили и снова склонились над картой боевых действий.

— Идём дальше?

— Идём… Теперь уже поздно останавливаться.

С кораблей новоиспечённого правительственного флота доложили о произведённом противником залпе. Из передовых частей сообщили о понесённых потерях в живой силе и технике. И они были немаленькими.

Далее можно было утереться. И тихо, с извинениями, уйти. Или пойти на обострение, чтобы упредить. Единственно, что нельзя было делать — это ждать. Потому что — дождёшься! Войска уже втянулись в бои «по самое не могу» и нужно было додавливать, нужно было побеждать, потому что победителей не судят. Но для этого необходимо было нейтрализовать флот.

Командиру эскадры передали приказ Верховного.

— Пушной зверёк! — отреагировал контр-адмирал, прикидывая соотношение сил и вооружение.

— Кому? Им?

— Нам! Жареного краба твоей мамочке в …! Передать на корабли — боевая тревога! Только чтобы тихо! Не на учениях, огородный хрен вам всем в разные места с проворотом!

— Боевая тревога! Местную сволочь — на мостик!

Из кубриков подняли, доставили в рубки, припечатали рожами к иллюминаторам местных «капитанов» и «адмиралов», которые до того только верблюдов пасли. Массовку из «моряков» заперли в кают-компаниях, чтобы под ногами не болтались.

— Занять места согласно боевому расписанию!

Забегали матросики, запрыгали по трапам, пробираясь к орудиям.

— Машина?.. Средний ход!

Корабли выбрали якоря, сошли с места, набирая ход. Но никуда не исчезли, а, совершив манёвр, развернулись, выстраиваясь в боевом порядке.

На кораблях противника завыли, заголосили сирены тревог, заметались экипажи. Поздно…

— Товсь!.. Мамочка моя родная… Залп!

Не по уставу, потому что не учения, а война.

Разом, креня борта, бахнули орудия, взлетели и рухнули противокорабельные ракеты, поскакали мячиками по воде торпеды, застучали по надстройкам, сшибая антенны и прожектора, крупнокалиберные пулемёты…

Взрывы… Дым… Пламя… Падающие, прыгающие в воду фигуры в оранжевых спасжилетах. Содом и Гоморра!

Откуда-то с Родины, за сотни километров, прилетели, упали крылатые ракеты. Откуда — чёрт знает, но попали, нашли цели. Помогли…

— Готовность… Залп!.. Залп!..

Били по подраненным, уже чадящим кораблям. На добивание!

— Ну, всё. Теперь хана… Машине полный …! Валим отсюда, пока нам не наваляли! Шевелись, ветошь мазутная!

Разворот на скорости, рискуя черпануть бортом. Тоже не по уставу.

Ходу!.. Да куда там… Очухавшиеся, пришедшие в себя экипажи уцелевших «коробок» разбежались по боевым постам, ловя в прицелы удирающие корабли.

А там, на дне морском, тишина и покой. Только еле слышное буханье доносится сверху.

Командир на центральном посту. Слушает. Хотя и так всё понятно. Ясно, что дело — труба. Потянул к себе микрофон. Тихо, спокойно, без крика, потому что в подводных лодках не шумят, приказал:

— Слушать в отсеках! Всем! Боевая тревога! Торпедная атака! Боевая, мужики! Всем занять места согласно боевому расписанию! Приготовиться к борьбе за живучесть…

И все всё поняли. И шустро разбежались, встали согласно расписанию…

— Первый, второй, третий… торпедные аппараты… … товсь!

Тишина. Пауза. Напряженные, обреченные лица… Там, наверху, стихло. Но акустикам слышно, как работают, молотят воду винты.

— Пеленг. Поправка. Первый… Второй… Пли!..

Пошли торпеды, прорезая толщу морской воды. Нащупали цели. Разошлись.

Секунда…

Вторая…

Третья…

Взрыв!..

Ещё один!

Не учебные взрывы — боевые, раздирающие корпуса чужих кораблей, разрывающие тела матросов и офицеров…

Ещё!

Ещё!..

— Уходим…

Но не ушли, потому что с чужой субмарины, в борт, пришла торпеда, развалившая корпус надвое. И всех, кто был только что жив и на что-то надеялся, смело волной, разбило о переборки, разорвало осколками железа.

Всё — амба! Подводная лодка погибла. Подводная лодка выполнила поставленную боевую задачу!

А на поверхности противокорабельные ракеты, догоняя наши корабли, разносили их в хлам, пробивая палубы и взрываясь внутри, в трюмах. Только несколько эсминцев смогли уйти, помятые и разбитые.

И один эсминец, тот что не успел отойти далеко, развернувшись, пошёл на таран, врубившись в большой противолодочный корабль, уже будучи расстрелянным и почти потопленным, но ещё сохранившим инерцию движения. И смертельно раненый каптри, оставшийся на мостике, без конца передавал в машинное: «Полный ход! Самый полный!» и так и вошёл в чужой борт, не отпустив руля.

Эскадра погибла…

Но и противник понёс серьёзные потери — было потоплено несколько боевых единиц, среди которых оказался авианосец, получивший в борт три торпеды. Он ушёл на дно вместе со всей палубной авиацией и практически всем экипажем.

— Что дальше?

— Поднимай летунов!

— Уже!..

С ближнего аэродрома, коротко взлетев, поднялась первая эскадрилья.

— Курс… Сближение… Вижу цель! Прошу разрешить…

Из-под крыльев, вспыхнув короткими факелами, сошли ракеты класса «земля — воздух». Осадив к самой земле, следуя за неровностями рельефа, ракеты вышли к целям, проскочили над морем, ударили в уцелевшие корабли чужих флотов.

— Цель поражена!.. Возвращаюсь на базу.

Разворот, подлёт, посадка…

— Вторая эскадрилья…

Но второй эскадрилье повезло меньше. На экранах радаров вспыхнули точки чужих перехватчиков, которых уже не сдерживали границы. Штурмовики успели долететь и отбомбиться, но тут на них упали сверху истребители. Уже не вероятного, а реального противника.