Таким образом, он подкрепил надежды Юстиниана обрести утраченную империю за морем.

Необычайно, но факт: появление захватчиков из-за моря сломило воинский дух вандалов, которые запросто могли бы перевесом сил преодолеть сопротивление римлян. Поговаривали, что, когда из-за моря придут воины, королевство вандалов падёт.

В самом начале своей миграции по Европе племена вандалов смешались с кочевыми народами степей, подгоняемыми воинственными германцами. Оказавшись на побережье Испании, они столкнулись с двумя проблемами: уничтожение или рабство, когда Гейзерих, их энергичный военачальник, завершил переселение своего народа на грубо сделанных ладьях на африканский берег. Там Гейзерих основал миниатюрное государство с помощью предательства и интуиции провидца, обманывая римских полководцев чаще, чем побеждая их в открытом бою. Он понял всю необходимость флота, чтобы можно было угрожать слабеющей Западной империи, прекратив поставки зерна с плодородного африканского берега и совершая набеги на Италию. Таким образом, в те годы Гейзерих был ещё опаснее Аттилы, обложившего империю непосильной данью: сам совершал набеги на Рим, так тщательно отыскивая спрятанные сокровища, что имя его армии даже вошло в поговорку. Забиралось золото, подсвечники и сосуды, награбленные Титом в храме Иерусалима, а также похищались женщины из императорского рода в качестве заложниц.

Если бы у Гейзериха был наследник, подобный ему, то оставшиеся жители Западной империи просто умерли бы с голоду, отрезанные от моря мощным флотом вандалов. Однако следующее поколение слишком устало от долгой миграции и конфликтов. Являясь правителями богатого побережья, набив сундуки сокровищами и не имея врагов, кроме племён берберов в глубине континента, вандалы жили в своё удовольствие, убеждённые, что флот защитит их на море, где у них почти не было соперников.

«Вандалы каждый день принимали ванны, и у них на столе всегда лежали лучшие дары моря и земли, — пишет Прокопий, — они украшали одежду золотыми орнаментами и носили персидские одеяния из шёлковой ткани. Нарядившись, они шли в театр или на ипподром, но чаще всего на охоту. Они жили в домах, окружённых частными парками, устраивали банкеты и оргии».

Такой портрет вандалов, смягчённый дарами цивилизации, дошёл до наших дней. Его знали и стратеги Константинополя. Но именно Белизарий доказал, что вандалы — лишь слабая тень своих предков. В конце концов они собрались в прибрежном лагере Трикамарон, и тогда Белизарий двинул вперёд свою маленькую армию. Полчища вандалов вышли навстречу, как на параде, но вооружённые лишь щитами и мечами.

Белизарий немедленно врезался во вражеские ряды.

Эскадроны закованных в железо всадников повсюду атаковали неровные ряды противника, то нападая, то отступая, тем самым повергая вандалов в смятение. Затем отряд Белизария окружил ядро вандальской армии и оттеснил его к лагерю. Гунны поняли, что победа будет за ними. Белизарий быстро повёл свои пешие соединения через ряды всадников, которые занялись очень приятным для них занятием — грабежом. Гелимер сбежал, ничего не сказав своим воинам. При виде убегающего короля лагерь охватила паника, и многие вандалы последовали его примеру.

После этого армия Белизария вышла из-под контроля. Женщины, ценные вещи и золото маленькой африканской империи остались за деревянными воротами лагеря, и там всю ночь бесчинствовали римляне. Их командир попытался остановить похищение женщин против воли. Он сам совсем не спал, потому что в любое время вражеский отряд мог ворваться в ряды пьяных воинов. Однако вандалов всё не было. На рассвете трубы Белизария собрали солдат. Он отвёл их на холм и отрезвил, приказав идти в лагерь и установить там хоть какое-то подобие порядка, после чего переправить добычу в безопасный Карфаген. К концу дня Белизарий вновь собрал свою армию и направил конницу в погоню за сбежавшим Гелимером. Война, как таковая, была закончена. Белизарий выиграл её благодаря своему таланту полководца и использованию в битве только надёжной кавалерии и четырёх сотен гуннов. Но те же самые гунны начали просить его отправить их домой с огромным богатством, которым они завладели, и молодой завоеватель поклялся это сделать, хотя и не хотел терять четырёхсот прекрасных воинов. Но видимо, гунны устали от цивилизации и мечтали вернуться в родные степи.

Лишившись храброго вождя, женщин и городов, рассеянные по побережью вандалы кружили по окрестностям, как партизаны, перебирались в глубь континента или шли на службу к Белизарию. Они дорого заплатили за пристрастие к римским баням и театрам. Гелимер, скрывающийся в горах под защитой берберов, не смог больше выносить жизнь среди дикарей и отправил римскому командующему послание с просьбой прислать настоящего хлеба, губку, чтобы принять ванну, и арфу, чтобы излить свою печаль. Римляне истолковали его просьбы как намерение капитулировать, и вместе с необходимыми вещами прислали приглашение совершить поездку в Константинополь, поселиться в роскошном поместье со слугами и получать жалованье и признательность Юстиниана. Гелимер согласился при условии, что Белизарий поклянётся гарантировать поместье и другие блага. Тот так и поступил.

Во время этой необычной кампании сотрудничество Белизария и Юстиниана, оставшегося в столице, проходило гладко. Император дал своему командующему всю полноту власти. Ни один другой полководец, в каком бы звании он ни был, не мог оспорить права Белизария. «Твои приказания приравнены к императорским».

Первое послание Юстиниана после взятия Трикамарона было вполне заурядным: он поздравлял своего солдата с победой и просил захватить острова. Имея в распоряжении собственный и вандальский флот, Белизарий сумел завоевать для своего императора утерянные ранее области вдоль побережья Триполи, таким образом присоединив новую провинцию Африку к Египту, скалистые острова Корсику и Сардинию и даже далёкие торговые порты у Ворот Геркулеса (Гибралтар и Сеуту). Он примирился с вождями берберов, наградив их медалями, императорскими регалиями и деньгами, и в то же время продумывал новые пограничные сооружения, чтобы оттеснить местные племена.

Власть Белизария теперь простиралась от западной части Средиземного моря, которое так долго принадлежало варварам, до самого Рима. Внезапно полководец был отозван. Прокопий негодующе замечает, что некоторые военачальники, завидуя его успеху, оклеветали его, написав тайно в Константинополь, что он решил назвать себя королём своих новых владений. Прокопий далее добавляет, что сам Белизарий узнал об этом навете от своих шпионов в городе и что Юстиниан проигнорировал донесение. Однако император отправил к Белизарию посла, евнуха Соломона, с приглашением совершить путешествие в Константинополь с Гелимером и вандальскими сокровищами. Ехать или не ехать — решать Белизарию.

Это сообщение заставило призадуматься командующего западной армией. Он знал, что нужен в Африке. С другой стороны, остаться — значило не подчиниться приказу императора. Супруга Антонина высказалась резко: у него есть только один безопасный выход — вернуться, встретиться с Юстинианом, получить свою заслуженную награду победителя и закончить строительство дворца у Золотых ворот. Как все честолюбивые женщины, а Антонина была на несколько лет старше красавца Белизария, она больше боялась заговоров дома, чем далёких врагов, даже если их и опасался её супруг.