Не споря, я достала из сумочки потертую колоду. Разумеется, я не сильно верила, что карты помогут мне определить нынешнее местонахождение таинственной Варвары. Но… поэт о моей неуверенности знать не должен. Очень уж все странно складывается. Чтобы запугать Таисию до потери рассудка, убийца должен был или взаправду восстать из гроба, или в деталях знать все подробности про то убийство двадцатилетней давности. То есть он должен быть ее близким другом с самой юности. Таких людей в окружении Таисии пока что не находилось. А вот теперь выяснилось, что Аркадий как раз был очень даже в курсе. Что-то не нравится мне такое совпадение…

Что же, значит, надо погадать, причем как-нибудь так, чтобы поэт поверил – мне что-то известно про него и про Варвару. Я неторопливо тасовала колоду, раздумывая – на что упирать? На давнюю связь поэта с таинственной Варварой или на его причастность к смерти Таисии? Так ничего и не придумав, я раскинула карты. Ну и что там у нас получилось? Как я и предполагала, не получилось ничего особо интересного. Карты показывали неожиданное известие в прошлом и казенный дом в будущем. Но казенный дом мог оказаться как тюрьмой, которая ждала поэта после преступления, так и родным банком, которому он верой и правдой служил.

Я попыталась напустить туману, рассказав Аркадию об опасности, исходящей от какой-то женщины, которую он знал много лет и которая раньше являлась девушкой друга. Поэт, похоже, искренне удивился. А мое сообщение о неожиданно выпавшей куче денег его откровенно насмешило. Он долго и радостно смеялся, а потом сказал, что, если мое гадание исполнится, он со мной обязательно поделится внезапно привалившим богатством. По крайней мере, десять процентов точно гарантирует. Ни мои прозрачные намеки на знакомство с Варварой, ни еще более прозрачные намеки на преступление с целью обогащения никак на него не повлияли. Или же основные его таланты относились не к области поэзии, а скорее были вершиной театрального мастерства?

Так и не ответив себе на этот вопрос, я встала, недоумевающий Саша поднялся следом. Мы еще раз отказались от водочки и попрощались с Аркадием. Солнце пекло немилосердно, темная Сашина машина без кондиционера изнутри напоминала раскаленную печку. Я задумчиво посмотрела через окно на раскаленный асфальт:

– Саша, у меня такое чувство, будто самое важное мы все время упускаем. Ну очень все странно: жила-была девушка Варвара, собиралась выйти замуж, должен был родиться ребенок – и вдруг она бесследно исчезла. Кто-то из прошлого Ильи обязательно должен ее знать.

– Давай попробуем найти второго друга Ильи.

– Мне почему-то кажется, что это бесполезно. Предчувствие у меня такое. Мы просто ищем не там. Ладно, поехали к Глафире Петровне.

Бабулю мы заранее предупреждать о визите не стали. Мы доехали до старого девятиэтажного панельного дома, и я, оставив Сашу в машине, поднялась на скрипучем лифте на 9-й этаж. Лифт пару раз пытался остановиться между лестничными пролетами, и каждый раз я думала, что тут мое путешествие и прервется на неопределенный срок. Но ничего, лифт, хоть и старый, свое дело знал. Через каких-то пару минут я все же добралась до цели и нажала кнопку звонка.

– Кто там? – раздался из-за двери старушечий голосок.

– Это гадалка Земфира! – откликнулась я. – Глафира Петровна, вы же меня хорошо знаете, откройте, пожалуйста, дверь!

Дверь распахнулась, маленькая старушка как вкопанная застыла на пороге.

– Тебя Катя прислала?

– Нет, Глафира Петровна, меня карты к вам привели, – решив ничему не удивляться, ласково ответила я. – Вы меня внутрь пустите?

Бабулька посторонилась, и я прошла в совершенно пустую крошечную прихожую. Так, вот та дверь, наверное, спальня. Из которой когда-то выбросилась Катя. Надо бы мне туда попасть… Я решительно взялась за ручку двери, когда по ушам резанул резкий оклик:

– Куда пошла, нечестивая!

Я в испуге оглянулась. Старушка стояла вся взъерошенная, казалось, даже волосы у нее поднялись дыбом.

– Там Катя живет! Не сметь к ней нос совать!

Плохо отдавая себе отчет в своих действиях, я рванула на себя дверь и пулей влетела в комнату. Нет, никаких следов Кати там не было, в комнате вообще, судя по всему, много лет никто не жил. На полу, подоконниках и на старой мебели виднелся вековой слой пыли.

– Назад! – тем временем истошно вопила старушка. Я поспешно вышла в коридор.

– Тебя куда черти понесли! – не унималась хозяйка.

– Простите, Глафира Петровна. Мне показалось, что из той комнаты меня женский голос позвал. Тоненько так простонал: «Земфира, подойди ко мне!»

Бабуся побелела и пошатнулась. Я кинулась было к ней, но бабушка уже пришла в себя.

– Значит, точно там Катя… – прошептала она. – Она и меня так зовет.

Я вздохнула. Навряд ли удастся получить от совершенно свихнувшейся старухи ценную информацию. Но тем не менее поговорить с ней необходимо.

– Может быть, пройдем на кухню? – предложила я. Это предложение Глафира Петровна одобрила. Мы зашли в маленькую кухоньку, хозяйка поставила на старую газовую плиту ржавый чайник такого устрашающего вида, что я невольно поежилась – а вдруг он прямо на плите взорвется?

– Зачем тебя Катя позвала? – обернулась ко мне хозяйка.

– Она просила вас рассказать мне про Илью и Варвару, – глядя ей прямо в глаза, твердо ответила я. – И сказала, что, если вы что-нибудь от меня утаите, она к вам больше никогда не придет.

– Да когда я от людей что таила! – взвилась бабуля. – Не было никакого Ильи! Уже следователь тогда напраслину на Катеньку возводил – дескать, ребеночка она под сердцем носила! От чужого мужика! И не отвалился его поганый язык про девочку мою такое сказать! Она, покойница, защитить себя уже не могла, вот и наговаривали, нечисти, ничего не стеснялись. И ты туда же!

– Меня сама Катя к вам прислала, – стояла я на своем. – Вы должны были знать Илью.

– Знать такого не знаю!

– Хорошо, тогда вспомните девушку Варвару. Она приходила к вам домой незадолго до смерти Кати.

– Варя? Да, была у нас разок такая девица, не понравилась она мне. Правда, вежливая такая, кроткая вроде, но глаз у нее был недобрый, я такие глаза за версту вижу. Дурной глаз. Ты уж мне поверь. Я еще Кате потом выговаривала: нечего с такими девицами дружбу водить.

– А они дружили?

– Да мне-то почем знать, я эту Варю всего разок-то и видела. Я бы и не запомнила ее приход, да после него Катенька как-то загрустила, закручинилась… А через пару недель моей внученьки не стало…

Бабка зарыдала, а мне стало неловко. И зачем я, спрашивается, приходила? Не знает Глафира Петровна Варвару, это и ежу понятно. И, похоже, не осталось на свете людей, которые бы ее знали. Ладно, пора мне уходить, верный Саша, должно быть, уже испекся в своей машине.