завтра. А пока, чтобы они отстали от Него, Он заставил сердце майора замереть на пару секунд, с удовольствием наблюдая за образовывающейся паникой. Хотелось довести дело до конца. Но было очень рано.

Он ошибся. Эта комната и была камерой. Более того, за ним всю ночь наблюдали и единственный способ поспать — стоя. Ложиться было нельзя.

Он много размышлял о том, как так вышло, что люди призванные защищать свой народ от любых угроз, сами превратились в угрозу. Откуда такая жестокость? Неужели чувство власти и вседозволенность меняет людей? Или их ломает система?

Он понимал, что сам превращается в таких людей. Были ли ему приятны те трупы, оставленные после своей работы. Точно, нет. Он не был убийцей. В душе. То, что произошло тогда в ресторане, это было лишь вынесение приговора. Не более. Печально, что под горячую руку попало так много невинных людей, даже один ребенок. Так не должно было быть. Он слишком увлекся. Чувство эйфории унесло Его, вскружило голову.

Это была война. И его тысячелетний опыт показывал, что на ней действительно хороши все средства. В конце концов Он борется за правое дело. И пускай многие не одобрят Его методы, многие осудят, но итог будет один — добро восторжествует. Мир изменится и изменится к лучшему, наконец-то снова став на путь эволюции.

В зале суда его поместили в маленькую камеру. В камеру таких размеров, что там можно было только стоять. Кроме того, дабы еще больше унизить этого человека, его раздели до нижнего белья, а руки сковали наручниками. Негласно, это стали делать для того, чтобы подсудимые не кончали с жизнью во время суда. А на официальную причину никто даже не заморачивался — ее просто не придумали.

Людей было очень много. Виктор — известный активист и на его падение пришли посмотреть многие, особенно журналисты государственных телеканалов или газет. Среди присутствующих Он увидел и настоящего Виктора, которые заметив взгляд своего спасителя, кивнул в знак приветствия.

К камере подошел мистер Дредман и прошептал:

— Вы готовы?

— Да, Вы принесли то, что я просил?

Мистер Дредман аккуратно достал из кармана фотографию, на которой было изображено двое парней, поразительным образом похожих друг на друга. Адвокат провернул это на удивление виртуозно. Никто даже и не заметил этого действия.

— Вы хорошо поработали. — сказал Он. — Ведите процесс как обычно. Я же подключусь под конец.

Мистер Дредман кивнул и уселся на свое место.

Суд начался, но Он не следил за происходящим. Краем уха только уловил, что его подозревают в сговоре с целью свержения власти, в формировании террористической группировки. И как вишенка на торте — неуплата налогов в особо крупных размерах.

Все обвинение базировалось на одном счете, где из-за рубежа ему перевели небольшую сумму денег и пару фотографий с демонстраций, в которых якобы Виктор не просто принимал участие, а курировал их и был главным идеологом.

Мистер Дредман знал свое дело и его контраргументы были очень убедительны. Любой человек, далекий от этих дел, сразу же принял его сторону. Более того, свидетели путались в своих показаниях, прокурор вообще полез в какие-то конспирологические теории. Здравомыслящему человеку было понятно, что проиграть такое дело невозможно: у обвинения нет ничего.

Но суд решил иначе.

— Приговаривается к смертной казни путем повешения. Обвиняемый есть ли что-нибудь, что вы бы хотели сказать?

— Да, госпожа судья.

Все двери в зале, через которые можно было бы сбежать испарились. Место, где должно вершится правосудие стало на время тюрьмой для ее обитателей. Он спокойно прошел сквозь решетку и принял свой облик. Стража без всякого предупреждения начала по нем стрельбу. Но мы же с вами знаем, насколько это бесполезно. Пули вернулись к своим хозяевам.

— Есть ли мне, что сказать? О да. Много чего, госпожа. Я человек далекий от юриспруденции. Мне не известны законы, но это не помешало понять всю абсурдность вашего приговора. Скажите, вам кто-то заплатил за это? Или вы уже по привычке выносите обвинительные приговоры? О вас ведь много говорят. Только обвинительные приговоры, ни одного оправдательного.

— Меня попросили вынести такой приговор.

Судья быстро поняла, сколь важную информацию она поведала присутствующим. Она подверглась панике, потому и ответила так импульсивно. Впервые за долгое время, судья не врала.

— Попросили?! Что же это за суд такой. У вас есть законы, есть аргументы обвинения и защиты. Вы взвалили на свои плечи бремя судейства. В ваших руках возможность наказывать или помиловать. А оказывается, вам звонят сверху и диктуют кому какой приговор выносить. Ваша система прогнила! Кто бы мог подумать! Зло судит добро… Все должно быть наоборот! Благо есть я. Сегодня Вам будет вынесен приговор!

Атмосфера накалялась. Видя безвыходность положения, присутствующие в зале просто наблюдали ща происходящим. Они радовались, что пришли не за ними, что не они теперь находятся на месте судьи. Им хотелось узнать: что же будет дальше, какое наказание ждет эту женщину. И Он не заставил их долго ждать.

— Пожалуйста, у меня дети.

— Я знаю. Но ведь и у сегодняшнего подсудимого есть дети, а вы вынесли их отцу смертный приговор. А тысячи дел до этого. Сколько семей вы оставили без денег из-за непомерных штрафов? Но не бойтесь, возможно, вы не умрете.

Судейский постамент пропал, а вместо него появился стол с пистолетом.

— В нем одна пуля. И вам придется принять тяжелая решение.

Напротив стола появились два мальчика лет десяти.

— Марк, Гена? — спросила судья.

— Все верно, — ответил Он. — это Ваши сыновья. И вот мой приговор, но не такой без вариативный как ваш. Я дам вам выбор: убейте одного из сыновей, чтобы жил другой. Убьете себя — умрут оба ваших творения. Через пять минут не убьете никого — умрут оба. Так мой вам вопрос: кто сегодня вернутся вместе с вами домой? Марк или Гена?

Зал в ужасе вздохнул.

— Не надо. Дети здесь не виноваты. — крикнул Виктор. — Зачем наказывать их?

— Не забываете, она хотела убить вас сегодня.

— Она, но не они.

— Наказание должны быть соразмерным. Здесь я судья.