Мун придержал открытую дверь.

— Доброе утро, леди Малквист.

— О господи, неужели уже утро? — Голос с ароматом виски и печально растянутые полные губы.

— Да, миледи.

— Я так и знала. Просто нагнетала эффект своего освобождения из тюрьмы.

Они вошли в прихожую, и Мун закрыл дверь.

— Я… э-э… секретарь лорда Малквиста.

— Босуэлл.

— Ну да. Мун.

— Он мне рассказывал.

Она весело взглянула на него, а потом закрыла глаза как будто от боли.

— Ррр. Мои похмелья родом прямиком из Откровения.

Из-за лестницы таинственно возник Бердбут:

— Доброе утро, миледи. Простите, не услышал вашего звонка.

— Ничего страшного, меня впустил мистер Мун. Его светлость здесь, то есть дома, то есть встал?

— Его светлость ожидается домой с минуты на минуту, миледи.

— Откуда?

— Из полицейского участка в Гайд-парке, миледи.

— Гайд-парк! Только не говорите мне, что его арестовали за домогательства.

— Его светлость позвонил вчера поздно ночью — точнее, полагаю, сегодня рано утром, — дабы сообщить, что его арестовали на лодке посреди Серпентина, — сказал Бердбут.

— А что именно он делал на лодке посреди Серпентина глубокой ночью?

— Насколько я понимаю, катался, миледи.

— Не понимаю, Бердбут, — сказала она.

Мун почувствовал, что здесь он может кое-что добавить, но понял, что это не заслуживает объяснения.

— Быть может, вы помните, что королевский дар графам Малквистам включает в себя право в любое время отстреливать, а также ставить ловушки и силки на диких птиц, населяющих или посещающих непроточные водоемы, лежащие между Брикстоном и Масуэлл-Хилл, ввиду чего лорду Малквисту выделен ключ от ворот Александры, — напомнил Бердбут.

— Бердбут, я не верю, что в Гайд-парке водятся хоть какие-нибудь дикие птицы.

— Возможно, что и так, миледи. Как бы там ни было, констебли заявили, что его права не простираются на катание на лодке после заката. Его светлость позвонил, потому что не смог связаться с сэром Мортимером.

— Час назад сэр Мортимер был дома, потому что я смогла с ним связаться.

— Да, миледи, — сказал Бердбут. — Вскоре после этого мне все-таки удалось переговорить с сэром Мортимером. Он сообщил мне о ваших затруднениях, миледи.

— Он был зол?

— Мне он показался несколько отстраненным.

— А когда вы передали ему послание его светлости?

— Сэр Мортимер воспринял его довольно раздраженно, миледи. Впрочем, он дал мне понять, что предпримет шаги для освобождения его светлости. Сказал, что это в последний раз, и просил меня так и передать его светлости.

— Оставлять сообщения с лакеями — плохой признак, Бердбут. Впрочем, боюсь, мы все-таки используем старика. Что-нибудь еще?

Бердбут виновато кашлянул.

— Я заметил, что с утра пораньше сержант Харрис из особого отдела и два констебля обосновались перед нашим домом, действуя независимо от полицейского участка в Гайд-парке.

— Зачем?

— Не знаю, миледи, но полагаю, что это как-то связано с сообщением, которое я заметил в сегодняшнем утреннем номере «Таймс»: там шла речь о некой миссис Гермионе Каттл, которую вчера вечером на Пэлл-Мэлл сбила запряженная парой лошадей карета, исчезнувшая с места происшествия.

У Муна перехватило дыхание. Толстый тюк, рухнувший на дорогу, и рулон бумаги, разматывающийся через улицу, — казалось, это картина из другой жизни, он едва мог поверить, что она вторгнется в его жизнь сейчас. «У нее было прошение», — сказал он, но слишком тихо, чтобы они обратили на него внимание. Он уставился на стену, и тюк в его сознании больше не двигался.

Он услышал, что голос леди Малквист изменился.

— С ней все в порядке?

— Боюсь, что она погибла, миледи.

Пауза. Мун взглянул ей в лицо, и его потрясли настоящие чувства. Казалось, он давно не видел чего-то столь настоящего.

— Она была замужем?

— Да, миледи. Я так понимаю, что ее муж…

— А дети у нее есть? — нетерпеливо спросила она.

— Нет, миледи.

Она отвернулась, повернулась обратно, и ее голос стал прежним.

— В доме есть еда?

— Совсем чуть-чуть, миледи. «Хэрродз» опять прекратил поставки.

— О боже. Быть может, сэр Мортимер их как-нибудь уломает?

— Я ему сообщил, миледи.

— Хорошо, Бердбут. Пришлите наверх Эсме.

Бердбут опять кашлянул.

— Боюсь, мистер и миссис Тревор вчера оставили нашу службу.

— Они же сказали, что дадут нам еще неделю.

— А миссис Минтон ушла этим утром. Сегодня я попробую готовить сам, хотя, возможно, и не столь искусно, как миссис Минтон, миледи.

Она сложила полные губы в благодарную гримасу, предназначенную лакею, и Мун с удивлением ощутил укол ревности. «Я буду вам готовить! Только назовите, и я…»

— Похоже, Бердбут, все близится к концу.

— Да, миледи.

— Ну что ж. Спасибо.

— Благодарю вас, миледи.

«Лакей уходит.

МУН (падая на колени и возбужденно целуя руки леди Малквист). Моя дорогая леди Малквист, молю вас, осушите свои сладкие слезы и положитесь на мою верную службу, ибо я скорее умру, чем…»

— Мистер Мун, вы не сделаете для меня кое-что?

— Молю вас… я… конечно…

Она подошла к лестнице.

— Выпивка находится в кладовке, в запертом шкафчике, ключ от которого лежит в библиотеке за книгой «Piscator Felix»[17]Феннера. Это большая книга цвета бренди, смешанного с розовым шампанским, а их я в свое время намешала изрядно. Благодарю вас. Положив руку на перила, она посмотрела на него с усталой улыбкой, отнявшей у Муна всю его любовь.

— Это книга по рыболовству.

Она поднялась еще на две ступеньки и опять обернулась.

— Пожалуйста, не уроните бутылку. Она обошлась мне в пять фунтов, включая сведения о ее местонахождении.

Мун смотрел на нее, пока она не дошла до конца лестницы, но она больше не обернулась.

Фитч все еще спал и на сей раз не проснулся, когда Мун открыл дверь библиотеки. Поиски книги отняли у него несколько минут. Во время поисков он ощутил волнение, какого не испытывал с одного летнего дня на берегу реки, когда игривое дитя с волосами цвета меда и со сладостной попкой приказало ему украсить себя цветочными гирляндами и вознаградило поцелуем, твердым, как зубы.