– И все! – негромко, но с вызовом произнесла она. – Тебе прекрасно известно, что у меня есть жених!

Выставив этот тяжеловесный аргумент, Даффи посмотрела прямо Роджеру в глаза. Тот в свою очередь устремил взгляд на нее.

Так они с минуту стояли и смотрели друг на друга.

В конце концов Роджер усмехнулся.

– Ладно, твоя взяла… Пожалуйста, присаживайся, а я пока принесу для себя стул, пора заняться делом.

Даффи промолчала, зато начала действовать. Пока Родж ходил в свой кабинет за стулом, она включила компьютер и поставила первый снятый ею диск.

Вернувшись, Роджер обогнул стол, поставил стул и сел рядом с Даффи. Она даже не взглянула на него, только спросила:

– Собственно, что требуется сделать?

Он посмотрел на экран.

– Нужно отобрать по нескольку фрагментов соответственно на разные виды операций. Что здесь у нас?

– Уменьшение объема груди, – ответила Даффи с таким знанием дела, что он усмехнулся про себя. – Это первая снятая мною операция.

– Да, узнаю… Ну вот, а теперь надо найти еще две-три подобных, затем скопировать и перенести в отдельный файл наиболее интересные фрагменты. Создай новый файл, озаглавь и приступим…

Некоторое время они занимались отбором нужных кадров, затем диск закончился. Потянувшись за другим, Даффи невольно приблизилась к Роджеру. Тот ощутил такой знакомый, присущий ей одной аромат – в котором смешивались запахи туалетного мыла, чистой кожи, а также чего-то неуловимо женского, – и напряженно замер, но желания отодвинуться не испытал. Даже наоборот, ему вдруг захотелось уткнуться носом в шелковистые волосы Даффи и сидеть так, сколько она разрешит.

Даффи же, казалось, полностью сосредоточилась на деле, забыв о присутствии Роджера. Впрочем, нет, ведь время от времени они переговаривались.

Так продолжалось до тех пор, пока не настал черед операций, производимых на лице. Роджер выбрал несколько фрагментов и счел это достаточным, как вдруг Даффи негромко обронила:

– А я бы кое-что добавила сюда.

– Да? Что же?

Она мельком взглянула на него.

– Все это, конечно, хорошо, но здесь не хватает изюминки.

– Ну? Я слушаю.

– Я имею в виду фотографии, которые напечатала в своей книге Шейла Лав. Они чрезвычайно выразительные.

Роджер нахмурился.

– Это ты о чем?

– Разумеется, не о снимках, изображающих Шейлу Лав на подиуме во время демонстрации моделей одежды. – Даффи кивнула на монитор. – Я бы присоединила сюда фото лица Шейлы Лав до и после того, как над ним потрудился ты. Эти снимки демонстрируют твой талант во всем объеме.

Глаза Даффи поблескивали воодушевлением, однако взгляд Роджера словно потускнел.

– Не думаю, что это хорошая идея.

– Но как же! Такой удивительный и, главное, заметный эффект!

Роджер качнул головой.

– Нет, не хочу.

– Но без этих фотографий картина получится неполной. Зрители не увидят всего, на что ты способен, не смогут оценить твоих способностей и…

– Говорю нет – значит нет!

Даффи пристально посмотрела на него. Он ответил ей прямым взглядом, но затем отвернулся.

– Те два снимка в книге Шейлы очень показательны, – негромко произнесла Даффи. – Они выражают всю суть твоего мастерства.

– Ну и что… Мне давно не нужно ничего никому доказывать. Ко мне выстраиваются очереди клиентов… впрочем, это ты и сама знаешь.

Даффи знала, но все никак не могла угомониться.

– Эх, такие снимки! Ну почему ты не хочешь присоединить их к остальному материалу?

– Не хочу – и точка! Мне не доставляют удовольствия воспоминания, связанные с Ритой Кроули… или Шейлой Лав, если угодно. И я не собираюсь специально привлекать всеобщее внимание к тому периоду своей жизни.

– Но ведь это ради дела! – Даффи сама не понимала, почему ее настолько задевает нежелание Роджера показать свой талант в самом выгодном свете. – В твоих же интересах!

Он мрачно взглянул на нее.

– Нет.

– Ах так? Тогда… тогда… я ухожу! Заканчивай работу сам! – Даффи с самым решительным видом встала с вращающегося кресла, но уйти ей не удалось, потому что дорогу перегородил также поднявшийся Роджер.

– Никуда ты не уйдешь!

– Еще как уйду! У меня, к твоему сведению, выходной…

Она попыталась обогнуть Роджера слева, но ее действие было заведомо обречено на провал. Между столом и стоявшим у стены шкафом оставалось достаточно места, чтобы пройти, но там стоял Роджер и уходить не собирался. Другим же своим краем стол упирался в стену.

Немного подумав, Даффи двинулась вправо, однако Роджер, усмехнувшись, сделал то же самое.

– Пропусти! – сердито произнесла она.

Он лишь головой покачал.

– Ты не можешь удерживать меня силой! – возмутилась Даффи.

– Почему ты так думаешь?

– Потому что… потому что… так нечестно!

Произнеся последнее слово, Даффи сделала рывок, очевидно надеясь застать Роджера врасплох, но он не дремал. В результате они столкнулись друг с другом, Даффи грудью прижалась к его торсу, а он механически обвил ее руками за талию.

Дальше произошло нечто странное. Оба испытали такое чувство, будто земля на несколько мгновений перестала вращаться, время застыло, и в воцарившейся тишине слышалось лишь отчаянное биение двух сердец.

Глядя Роджеру в глаза, Даффи чувствовала себя совершенно беспомощной. Способна была лишь стоять и моргать. В конце концов ее приоткрытые губы дрогнули, что привлекло к ним внимание Роджера. Несколько мгновений он смотрел на них, затем перевел взгляд на напряженно расширенные глаза Даффи. Так прошло еще несколько мгновений. А потом вдруг – неожиданно в первую очередь для себя самого – Роджер наклонился и прикоснулся к этим трепетным губам.

Даффи вздрогнула, попыталась отшатнуться, однако он не только не отпустил ее, но прижал к себе еще плотнее.

Она издала сдавленный возмущенный писк, уперлась ладонями в его грудь… однако именно в этот момент Роджер скользнул языком между ее зубов, углубляя поцелуй.

И тогда она обмякла. Сдалась. Уступила…

Какое блаженство… Такого сладостного поцелуя у Даффи еще не было. Он захватил ее всю целиком, каждую клеточку, каждый нерв… Планета будто слегка покачнулась, а потом возобновила движение.

Поцелуй был долгим и нежным, но в конце концов завершился. Впрочем, глотнув воздуха, Роджер вновь наклонился к губам Даффи, но она хрипловато шепнула:

– Нет…

Похоже, это короткое словечко относилось скорее к ней самой, чем к Роджеру, но он не стал настаивать и отпустил ее.