без малейшего сожаления и раскаяния, и что она никогда не была как все и скорее всего уже не будет. Но Вальмор этого никогда не узнает, пусть он сейчас пострадает немного, а потом простит её, как все святые родители, которые любят своих чад, даже если они оказываются порождением зла и разбивают им сердца. Такова жизнь, в каком бы мире вы не находились.

9

— Эль, а если бы я не спасла тебе жизнь, то как бы ты ко мне относился? — спросила Либерти у Эля, когда они по заданию Лилию пололи грядку с морковью.

— В каком смысле?

— Ну, помнишь я тебе сказала, что мой отец виноват в смерти твоей мамы.

— Я расспросил отца, пока ты болела — Натаниэль на минутку остановился — дело даже ни в том, что ты меня спасла, я всё решил для себя еще до этого инцидента — дети никогда не несут ответственности за грехи своих родителей. И если уж мой отец смог принять тебя, то разве я имею право осуждать и ненавидеть тебя за то, в чем ты не виновата, ведь тебя тогда еще даже в проекте не было. Так что когда мы вернемся домой, то ты станешь моей законной сестрой.

— Не обижайся, Эль, но я действительно передумала, просто во время болезни я видела маму, я думаю это знак, что я должна наконец найти своих настоящих родителей.

При этих словах Натаниэль почему-то занервничал и принялся наряду с сорняками выдергивать из земли и морковь.

— Ты что делаешь? А ну-ка, Эль, ты явно что-то скрываешь.

— Что за чушь. Я и скрываю, да я самый честнейший человек на свете.

— Знаем какой ты честный, а кто вечно прятал от меня шоколадные конфеты и говорил, что они закончились?

— Да ты их пожираешь без счету, не напасешься.

— Просто в Лейне шоколад трудно достать, вот я и сорвалась.

— Ага, три месяца подряд срывалась, я всё думал, когда тебя наконец стошнит.

— У, конфет пожалел, жадный ты Эль, у тебя, наверное, и снега зимой не выпросишь.

— Я не жадный — оскорбился Эль — я просто ем медленнее, не то что ты, ам — и килограмма как не бывало. И вообще, как у такой славной женщины как Герта мог родиться такой проглот как ты?

— Что ты сказал?

— Ты о чём?

— Не юли, откуда ты знаешь мою маму, а? Отвечай, а не то … короче плохо тебе тогда будет.

— Ой-ой, напугала.

Когда Лилия пришла принимать работу, то два её помошничка вовсю катались по земле, дубася друг друга чем под руку попадется.

— Либерти, Натаниэль, что вы творите?

Драчуны, тяжело дыша, разошлись.

— Что случилось?

— А Эль что-то знает про мою маму и не говорит — Либерти успела пожаловаться первой.

— Я сразу сказала, что скрывать сей факт очень глупо — Лилия естественно взяла сторону Либерти — Либерти, твоя мама нашлась и сейчас они с Клинтвудом в мире твоего отца. И ни сегодня — завтра он уже вернуться.

— Вы обе подтвердите, что проговорился не я — Натаниэль своим выкриком испортил весь момент, и Либерти приступила с расспросами к лилии.

* * *

Мама… Мамочка… Мамусек…

Когда-то Либерти так называла Нивею, подобравшую её еще младенцем, но мысли о своей настоящей маме никогда не покидали её, как бы она не старалась от них избавиться. Потом она узнала историю своего рождения, и надежда отыскать маму вспыхнула с новой силой — Либерти хотела знать почему она оставила её в Эонфлаксе, почему не вернулась за ней, почему забыла о дочери на целых 17 лет? Ведь сложись всё иначе, может быть Либерти была бы совсем другой — веселой и жизнерадостной, знать не знавшей что такое боль и страх. Но вместе с обидой и злостью в душе Либерти таилась и печаль — печаль о безвозвратно потерянном времени, когда она так нуждалась в материнской заботе, и которую ей так и не суждено было испытать.

— Волнуешься? — Натаниэль дружески похлопал Либерти по плечу — не стоит, Герта вроде ничего.

— Какая она?

— Сама увидишь, она просила не волновать тебя раньше времени.

— Тоже мне, курица — наседка.

— Она у тебя по крайне мере есть — с нажимом сказал Натаниэль — не руби с плеча, сначала поговорите, а там посмотрим.

Либерти стало стыдно — ведь у Натаниэля мамы не было, а она тут нос воротит, даже еще ни в чем не разобравшись.

Как обычно, то чего сильно ждешь происходит именно в тот момент, когда ты отвлекаешься. Вот и Либерти приготовила к встрече с мамой торжественную речь, отрепетировала все свои движения и даже мимику, а потом выскочила на секунду в сад за яблоками, а когда вернулась, то в кухне уже была её мама, которая разливала чай, остальные же домочадцы словно испарились. Вставать в позу и декламировать свои претензии — прощения было уже как-то глупо, и Либерти застыла на пороге, не зная, что сказать.

— Будешь чаю, дочка? — спросила тут Герта.

— Буду, мне с …

— Двумя кусочками сахара, я знаю, Вальмор сказал.

Либерти наконец избавилась от корзинки с яблоками, которая казалось намертво к ней приклеилась и села за стол. Сначала они молча смотрели друг на друга — Герта была еще молодой, красивые зеленые глаза, белая кожа, роскошные рыжие волосы, еще от неё веяло какой-то уютной добротой и Либерти решила не затевать ссору, а поговорить по душам, но Герта её опередила.

— Ты, наверное, хочешь знать, почему я тебя оставила?

— Хочу.

— Дело в том, что я тебя не оставляла, тебя у меня забрали.

— Кто?

— Начну с самого начала — я встретила Арко в своем родном мире — Мериале, он был красив, умении не похож на других. Так как мой отец был достаточно богат, то я смогла выйти замуж по любви, ибо Арко был бедным, даже нищим. Но прожили мы вместе всего ничего, когда я была на третьем месяце беременности, от меня похитил Клинтвуд, он же и рассказал мне о прошлом моего мужа — и так плохо, и так нехорошо. Я не хотела возвращаться к Арко, но я и не хотела быть орудием мести, я просто хотела домой — и вот в этот самый трудный момент в моей жизни родилась ты, либерти, моё утешение и моя отрада. Когда тебе минул месяц, я сбежала, используя машину Клинтвуда, но я умела только ее запускать, а не выставлять координаты, так я попала