Он не находит взаимопонимания с коллегами по работе, потому что они выходцы из привилегированных семей, а он рос на улице, на окраине Берлина. Рихтера характеризуют как тщеславного, самонадеянного человека, считающего себя личностью исключительной. Он нетерпим к обычным жизненным трудностям и хочет получить от жизни гораздо больше, чем пока может. Поэтому можно предположить, что Ганс считает себя недооцененным человеком, лишенным перспектив на будущее.

– А если он так не считает?

– То тогда ему это надо растолковать. Все это должно способствовать поиску путей самореализации, и, как вариант, сотрудничество с иностранной разведкой может ему это дать.

– Вы собираетесь его вербовать только на основе этой психологии? – скепсис полковника готов был перейти в раздражение.

– Это психологический портрет, составленный исходя из представленных материалов его дела. Все это надо проверять и анализировать. В качестве главного пункта для вербовки Ганса я предлагаю выбрать его отца.

– А что у нас с папашей? – немного успокоился начальник и вновь потянулся к пачке папирос.

– Конрад Рихтер был капитаном абвера, – Матвей нашел соответствующий документ в своей папке, – в конце войны попал к нам в плен. На сотрудничество не пошел. Тихо отсидел, а непосредственно перед освобождением скончался. Похоронен на лагерном кладбище. Именно это и было отправлено в уведомлении о смерти родственникам в Германию.

Таранов бегло ознакомился с выпиской.

– Что, будем оживлять покойника?

– Конечно, товарищ полковник. Доведем до сына новость, что его отец жив, он стал с нами активно сотрудничать, сдал нескольких затаившихся эсэсовцев, которых мы, конечно, зверски запытали и убили.

– Прямо так?

– Именно так у них и пишут в прессе. К тому же папа не захотел вернуться к немецкой семье. У него здесь теперь молодая русская жена, свой дом, большая пенсия, плюс мы подбрасываем за консультации. Фото Конрада в деле есть. Специалистам не составит большого труда состарить образ, подобрать фактуру. Конрад за столом с сотрудниками НКВД, возле своего дома в немецком стиле, на охоте. Сытый, довольный. Картинки будут лучше настоящих.

– Значит, ты рассчитываешь на крах его нынешних ценностей, хочешь возбудить желание отомстить всему миру? Ну что же, специалистов-виртуозов по вербовке, работавших в лагерях с немецкими пленными, мы найдем. Но тогда Ганса твоего надо вытаскивать на нашу сторону. Ну что, Альберт Михайлович, принимаем вариант Севера как рабочую схему?

– Мы имеем честолюбивого молодого человека, у которого есть перспективы и есть недоброжелатели. Он узнает, что его отец – предатель. Если он доложит, то его карьере конец. Если скроет, то это – служебное преступление. Мы ему предлагаем молчать и воспользоваться нашей помощью для дальнейшего продвижения, чтобы показать всем, что он – лучший. Я бы добавил материальный аспект.

– Добавим, – заверил полковник.

– Хорошо бы у его папы был счет в иностранном банке, который он пополнял на гонорары от нас, – продолжил помощник.

– И получить доступ к счету наследник может только после того, как согласится с нашими условиями, – подхватил мысль Север.

– Вариант интересный. – Таранов сделал пометку у себя в бумагах. – Будет и третья кандидатура?

– Да. Я предлагаю, как вариант, рассмотреть кандидатуру Георга Хафнера. Тридцать три года, женат, из привилегированной семьи. Его дядя служил в штабе верховного командования вермахта, был хорошо знаком с Геленом. Собственно, по его протекции Георг и попал в БНД. Отец его служил в 1-й моторизованной бригаде СС. После войны его хотели привлечь к суду как участника преступной организации СС, но благодаря, кстати, хорошо нам теперь известной адвокатской конторе Шмидта ему удалось выкрутиться. Хафнер служит в отделе ЕА, Einsatzgebite Auslandbeziehungen, аналитиком по координации отношений БНД с разведками других стран – членов НАТО. По данным досье, неоднократно выступал с реваншистскими высказываниями, но в организованном движении не состоит.

– Это им запрещено по уставу, – задумчиво подтвердил Дмитрий Петрович. – Место заманчивое, не спорю.

– Важно, на чем брать будем этого печника, – подключился Альберт Михайлович. – Насколько я помню, Hafner по-немецки «печник».

– Вариант вербовки от лица КГБ или восточногерманской Штази результата не даст. Значит, вербовка должна быть проведена «под чужим флагом», – продолжал докладывать Матвей.

– Он и так общается с коллегами из НАТО, – резонно заметил начальник.

– Реванш, Великий рейх – вот основа для подхода.

– Им же запрещено контактировать с неофашистскими организациями. Они все у полиции наперечет.

– Поэтому это должна быть структура, созданная за рубежом бывшими членами и сочувствующими НСДАП. Причем тайная, глубоко засекреченная, имеющая влияние на политику в разных странах Латинской Америки, Азии, Европы – странах, в которые проложила пути ОДЕССа. Организация-спрут, в нее вовлечены, наряду с политиками, военные, финансисты, крупные разработчики и производители оружия. Прежде всего, ракетная и авиационная техника, возможно, даже создающие свое ядерное и химическое оружие. Размахивая ядерной бомбой, можно заставить и американцев, и русских отступить, и тогда путь возрождения четвертого рейха может быть открыт.

– Север, ты решил нас запугать? – полковник был серьезен. – Мы что, сами должны создать такого монстра?

– Я рад, что вы оценили размах и перспективы такой организации, значит, есть шанс, что и Хафнер заинтересуется и согласится выступить консультантом для нее. Ведь на данном этапе формирования организация нуждается в информации о деятельности спецслужб, чтобы координировать свою деятельность. Официально такую информацию получить невозможно, поэтому нужны доверенные люди, которые и будут освещать эту новость. Значит, вербовать надо от лица этого спрута. Берем уже засвеченную в печати неофашистскую организацию где-нибудь в Южной Америке, подсовываем через прикормленных журналистов в немецкую печать нужный материал, чтобы о ней заговорили, а через некоторое время Георг познакомится с компанейским парнем, который и сведет его с солидным представителем этого спрута.

– Мне кажется, лучше не брать готовую организацию, а самим создать ее, – высказал свое мнение Альберт Михайлович.

– Так вот зачем Матвей так интересовался «Трестом» и «Монастырем». – Таранов снова потянулся к пачке папирос, но она уже была пуста. В задумчивости он стал активно сминать ее. – Ну что же, традиции и опыт в нашем деле очень важны.

– По времени. Предлагаю начать с секретарского уровня. Так у нас будет возможность засечь возможные признаки проявления интереса к нашим фигурантам.

– Спасибо, Матвей Степанович, работа проделана большая, материал интересный. Пока можете быть свободны. Мы с Альбертом Михайловичем покумекаем.

Когда за Севером закрылась дверь, полковник наконец выбросил смятую пачку папирос в корзину и достал новую.

– Что скажете? – обратился он к коллеге.

– Скажу так, Дмитрий Петрович: в разведку приходит новое поколение. Образованные, дерзкие, активные. Наша задача – поддержать их опытом, знаниями. Но нам за ними уже не угнаться.

– Значит, предлагаешь принять его план, – сделал вывод начальник контрразведки отдела нелегальной разведки. – А силенок у нас хватит все потянуть?

– Силы должны быть у них, надо только правильно все спланировать. Предлагаю операцию с секретаршами отдать Великанову. Люди у него есть, обстановка на месте известна, вот пусть он секретарш и щупает.

– В каком смысле? – улыбнулся полковник.

– Да во всех, – контрразведчики засмеялись. После интенсивной работы мозга всегда необходима разрядка. Среди мужчин это может быть смачный анекдот, крепкое выражение или, как сейчас, фривольность.

– Утверждаю. Назовем ее «Операция „Соседка”». Пусть на месте выясняют, с кем из этой парочки стоит иметь дело.

– Следом, думаю, нужно запускать работу с Гансом Рихтером. Север сначала издали посмотрит на него, прикинет варианты подхода к объекту. Затем знакомство и изъятие. Дальше с немцем будут работать другие люди. За это время напряжем южноамериканскую агентуру по сбору информации по немецким организациям с эсэсовскими корнями. После