— Жду в машине.

— Зачем ждать? Я готов.

Они вышли из кабинета, спустились вниз, сели в машину.

— С чего начнем? — спросил Максим, стронув свою «Шкоду» с места.

— Хорошо бы с полномочий. — Зыков невесело усмехнулся. — А то непонятно, с какого мы бока припека. Ритой не занимались, сбегала она не от нас.

— С этапа она сбежала. Возможно, конвоиров купили.

— Допросим мы конвоиров, скажут они нам правду, дальше что?

— Если куплены, то не скажут. Обязательно что-нибудь соврут.

— Где она может прятаться? Этот вопрос, Макс, тебе обязательно зададут. Я думаю, это не розыск, а фарс. Анисимов решил приколоться, чтобы ты чувствовал свою вину. Рита убивала, желая спасти тебя. Может, это ты помог ей сбежать?

— Сбегать я ей не помогал, а в остальном ты, наверное, прав, — сказал Максим.

— Так я и не говорю, что ты помогал. Анисимов тоже. Но пнул он тебя знатно.

— Я знаю одно место, где может быть Рита. — Максим остановил машину возле супермаркета.

— Здесь?

— Да, пойду и поищу. — Он взял три килограмма шашлыка, овощей, зелени, пару бутылок водки, вернулся и пояснил: — Это чтобы в засаде не скучать.

— А засада круглосуточная? — осведомился Зыков.

— Если Анисимов не хочет меня видеть, то да. Насчет тебя не знаю.

— Сказать, в каких тапочках он хочет меня видеть?

Вскоре Максим увидел серую «десятку», стоявшую между его домом и особняком Риты. Из этой машины можно было прослушивать их или просто наблюдать за ними, если не хватило ума и возможностей установить жучки.

— Мы еще не успели начать, а они уже здесь.

Зыков только глянул на «десятку» и сразу все понял. Максиму очень нравилась эта его способность мигом схватывать все.

— Может, на шашлык позовем?

— Скажут, что пыль им в глаза пускаем.

— Водкой забрызгиваем.

Ворота в дом Риты открывались медленно. Юрьеву пришлось остановиться.

— Я сейчас! — Зыков вышел из машины, направился к «десятке».

Максим заехал во двор. Там было чисто, если не считать опавших листьев. Юрьев не заметил никаких следов. Дом стоял на охране. Максим знал код, мог позвонить на пульт и узнать, когда объект последний раз снимали с сигнализации.

Кругом царила гробовая тишина, в которой с шумом шевельнулась страшная мысль. Вдруг Риты уже действительно нет в живых? Юрьев ужаснулся и сбежал на задний двор, в беседку, где они с Ритой обычно жарили шашлыки.

Зыков появился, когда над углем в мангале вспыхнул огонь.

— Старший лейтенант Шинкарев и прапорщик Светлицын, — доложил он.

— Думаю, они тебе обрадовались.

— Очень.

— На шашлыки ждать?

— У них бутерброды и чай.

— Еще приказ стоять насмерть, — мрачно проговорил Максим.

— Светлицына уже в сон клонит.

Максим глянул на часы. Тридцать пять минут седьмого. Да, на улице уже стемнело, но, в принципе, еще не вечер.

— Говорит, с дежурства. Я им потом шашлычка отнесу.

— Может, в доме постелить? — буркнул Максим.

Не нравилось ему эта ситуация с наружным наблюдением. У него не очень-то получилось воспринимать ее как должное.

— Они не отказались бы.

— А где тогда Рите ночевать?

Зыков сдавленно засмеялся.

Он понимал, что Максим шутит, но допускал при этом и крамольную мысль. А вдруг Рита действительно нагрянет в свой дом?

Максим поставил на стол тарелку с колбасной нарезкой, налил водки. Когда уголь прогорел, он нанизал мясо на шампуры и отправил его на жар.

Когда шашлыки были готовы, Зыков уже слегка окосел. Они выпили снова, закусили горячим, и Денис отправился к своим новым друзьям. Шашлык ребята приняли, а от горячительного отказались. Расположиться в доме Зыков им не предложил.

В десятом часу ему позвонила мама, и он отпросился домой. Вызвал такси и уехал. Максим остался и закрылся на все замки. Мало ли какая блажь взбредет в голову старшему лейтенанту Шинкареву. Вдруг он захочет вломиться в дом?

Настроение у Юрьева было не ахти. Водка его не поднимала. Если бы он выпивал с Оксаной, было бы полегче. Да, она изменила ему, ее нельзя было прощать, по крайней мере сразу. Но с ней тепло. Хотя и не очень уютно.

Но Оксана уехала. А он остался здесь, на острие проблем, которые создала Рита. Плевать на отказ в повышении, но в той атмосфере, которая сгущалась вокруг него, работать скоро станет невозможно. Тогда ему придется писать рапорт на увольнение и уезжать из Ковалева в шкуре побитой собаки. Как себя после этого уважать?

Дурные мысли будоражили воображение капитана полиции, не давали ему спать. Но хмель взял свое, и в конце концов Максима сморил сон.

Рита бежала к нему через поле. На ней домотканая рубаха до пят, на голове странный венок из красных маков. Она смеялась, но Максим слышал плач.

Да, Рита бежала к нему, но почему-то не приближалась, а, напротив, удалялась. Вскоре она превратилась в небольшую птицу, взмахнула крыльями и взлетела. А над ухом у него громко ухнул сыч.

Юрьев вздрогнул, открыл глаза и увидел занавески на окне, через которые в комнату туго просеивался свет фонаря. Все знакомое. Это была их спальня.

Рита лежала рядом, лицом к нему. Волосы влажные после душа, мягкий волнующий запах туалетной воды, которой она обычно освежалась на ночь. Все как всегда.

Максим зажмурился, сон сгреб его в охапку, потянул в свои владения. Перед мысленным взором капитана полиции всплыло лицо Анисимова. Он даже услышал его голос: «А Рита где?»

Юрьев снова проснулся и опять увидел Риту. Да, она лежала на кровати лицом к нему. Ночная рубашка, волосы влажные, запах туалетной воды.

Максим потрясенно взглянул на нее, мягко положил руку ей на плечо, убедился в том, что перед ним женщина из плоти и крови. Рита открыла глаза, смущенно улыбнулась.

— Только не говори, что ты мне снишься, — сказал он.

Она обвила руками его шею и прошептала:

— Давай ты отругаешь меня потом.

Страстная энергия движений, возбуждающее тепло упругого тела, чувства к Рите — этот коктейль в один миг превратил Максима в кипящий котел с механическим приводом. А Рита только рада была попасть под паровоз.

Когда пар выкипел, Максим вскочил, подошел к окну, осторожно отодвинул занавеску. Со второго этажа была видна «десятка». Но кто и что в ней? Может, Шинкарев уже позвонил начальству и к дому на всех парах мчится спецназ?