— А где есть?

— Здесь. — Максим обвел пальцем вокруг себя.

— Вы должны нам помочь.

— А для чего я, по-вашему, здесь?

— Очень хорошо. Я осмотрю дом?

— Да, конечно.

Зайцев обошел все комнаты, поднялся на чердак, спустился в подвал. Он заглядывал в шкафы, под кровати, но так и остался с носом, не нашел ни Риты, ни потайного входа.

Юрьев следовал за майором по пятам, не хотел, чтобы тот натыкал в доме жучков.

— Она была здесь? — недовольно спросил Зайцев.

Максим повел головой, принюхался и заявил:

— Рита — изысканная женщина. Она не стала бы брызгаться «Шипром».

— Это не «Шипр», — буркнул на него Зайцев.

— Да и «Яву» она курить не будет.

— Пойдем! — Зайцев потянул Колосова на выход.

— Эй, погодите! Вокруг дома установлены видеокамеры. Можно наблюдать за подступами даже издалека, через Интернет.

— Видеокамеры, говоришь? — Зайцев посмотрел на Максима с таким видом, как будто тот предложил ему слиток золота.

— Жучков здесь не будет, а камерами пользуйтесь.

Зайцев обиженно сверкнул взглядом, громко хлопнул дверью и ушел. Колосов на прощание развел руками, извиняясь перед Максимом. Дескать, разве же я виноват в том, что у меня такое тупое начальство?

Максим сидел на диване, пил пиво и тупо смотрел в телевизор. Настроение у него было ни к черту.

«Я, конечно, люблю Риту и на многое готов ради нее, но все равно обидно, — раздумывал он. — Из-за Риты все вокруг считают меня предателем. Рабочий день уже на исходе, а из отдела хоть бы кто позвонил, спросил, что да как. А ведь у меня текучка, нераскрытые дела, за которые отвечать и мне, и самому Анисимову. Может, он уже поручил эти кражи кому-то другому?»

В комнату бесшумно вошла сгорбленная старушка в клетчатом платке и зеленой кофте с оттянутыми карманами. Увидев ее, Максим вздрогнул от неожиданности, может, и от испуга. В одной руке она держала палочку, в другой — сканер для обнаружения жучков и прочей электронной живности.

Максим усмехнулся и спросил:

— Я вам не помешаю?

Старушка сунула палочку под мышку, приложила к губам палец.

Она хромающей, но быстрой походкой обошла зал, кухню, вернулась к Максиму, сняла платок и сказала:

— Ты никогда не будешь лишним. — Бабулька распрямилась, тряхнула головой, распуская волосы.

— Мы обыскали весь дом, но лисью нору так и не нашли.

Перед ним стояла Рита, но Максим узнавал ее с трудом. Волосы те самые, а лицо — не совсем. Оно действительно старушечье, скукоженное, морщинистое. Видно, что Рита использовала профессиональный грим.

— Кто мы?

— Майор из ГУИН был, тебя искал.

— А я чую, нерусским духом пахнет.

— Вообще-то он русский.

— Ну так и я не Баба-яга.

Рита отправилась в ванную, смыла грим и приняла душ. К Максиму она вышла в банном халате.

— А если я уже позвонил куда надо? — спросил он.

— На самом деле это не смешно, — серьезным тоном сказала Рита. — Ты действительно должен сообщить обо мне.

— Я не могу.

— Поэтому и пьешь. Совесть заливаешь.

— Пить я буду, если тебя вдруг сдам. Сопьюсь в хлам.

— Ты меня не сдашь. Поэтому я здесь.

— Здесь опасно.

Максим распоясал ее халат и потянул его на себя за полы.

Рита прижалась к нему обнаженным телом и прошептала:

— Зато с тобой.

— А давай уедем.

— Куда?

— Не знаю.

— Ты на службе.

— Уволюсь.

— Все поймут, что это из-за меня, и будут тебя искать, чтобы найти меня. Ты тоже станешь изгоем.

— Но мы не можем здесь жить. Нас рано или поздно выведут на чистую воду.

— Скорее рано, чем поздно, — сказала Рита. — Но это время я хочу провести с тобой.

— А потом?

— А потом я уйду.

— Куда?

— Обратно за решетку или вообще.

— Что значит вообще?

— Не бойся, руки на себя накладывать не стану. Просто уйду. Далеко-далеко. Никто обо мне больше не услышит. Даже ты.

— Я не хочу, чтобы ты уходила.

— Тогда удерживай меня.

Максим оторвал Риту от пола, усадил ее на спинку дивана.

— Не трать впустую время. — Женщина закрыла глаза. — Его у нас немного.

— У нас впереди целая жизнь.

Максим действительно хотел прожить с Ритой всю жизнь, но все же уловил фальшь в собственных словах.

Илья хотел поскорее закончить напряженный разговор.

— Пойми, Виталик, нам сейчас разъединяться никак нельзя, — заявил он.

— Так никто и не разделяется, — ответил Жердь. — Ты, Илья Павлович, на «Щите», а мы на «Гаранте». Твой «Щит» обеспечивает защиту, наш «Гарант» ее гарантирует. Над всем этим тень Вильяма.

— Тень отца Гамлета, — передразнил его Шаповалов.

— А кто это такой?

— А знаешь, что значит на щите быть? На нем ногами вперед выносят. На щите — это поражение. А ваш «Гарант» — гарантия этого поражения.

— Поражение мы не гарантируем.

— А кто вас спрашивать будет? Острый своим «Мечом» сначала ваш «Гарант» под корень вырубит, а потом за меня возьмется.

— Это мы еще посмотрим.

— Как бы тебе не пришлось с того света на это дело глядеть. Ухват сейчас смотрит и думает, почему он первым не ударил. Ты защищаться предлагаешь, а нужно нападать.

— Кто нападать будет?

— Боишься, что я твоих пацанов напрягу?

— Ну…

— Боишься. Потому что ты с Томсоном. Тебе с ним уверенности не хватает.

Жердь действительно боялся идти против Острого. И за шкуру свою переживал, и в тюрьму садиться не хотел. Но с ним были бойцы, в которых нуждался Шаповалов. Поэтому Илья решил изменить тактику. Не время сейчас гнать толпу в наступление.

— Нет, хватает.

— А может, ты во мне не уверен? Я же тебя с пацанами ментам сдал.

— Нет, не сдал.

— А как Томсон себя в такой ситуации поведет? — наседал Шаповалов.

— Он реальный пацан.