чего они бегут и зачем? Какова бы не была причина, она ужасна, эти птицы никогда не улетают из родных краев просто так… Думаю, что именно с Равнин и пошло все это чудовищное безумие. Правда, кроме пролетающих время от времени хаарь и того, что вижу почти каждую ночь, я ничего больше не могу предоставить в доказательство своих слов. Но ты сам должен был уже заметить, что твари как обезумили в последнее время! Одинокие монстры бросаются на людей без раздумий, а стайные начали размножаться даже вне сезона, теперь они нападают большими организованными отрядами!

– В первом же посольстве я доложу Ордену о твоих проблемах, – сказал рыцарь, подумав.

– Если дойдешь до этого посольства, – хмыкнул Жаг.

На этой ноте и закончился разговор, я, наконец, вспомнила о еде. Леопольд, который нервно наматывал круги вокруг моей шеи, дожидаясь кусочка со стола, быстро спустился ко мне на колени и, приняв из моих рук угощение, начал есть, да так, что за маленькими крысиными ушками трещало. Я умиленно погладила крыса по голове.

– Девушка, которая не боится крыс? – недоверчиво посмотрел на меня Жаг. – Дейкстр, где ты ее откопал?

– На Равнинах и откопал, – ответил рыцарь, тоже только что вспомнивший о еде. Говорил этот красавец с набитым ртом, так, что куски пищи летели в разные стороны. Я не выдержала и отвесила ему точно такой же подзатыльник, как и он мне.

– Ха-ха! – хохотнул Жаг, глядя на нас. – Женщины у нас редкие гости, они нам все в диковинку, но эта какая-то уж совсем странная.

Дальше разговор пошел о бабах, причем к этому разговору с воодушевлением присоединились все, кто находился рядом. О чем еще говорить мужчинам, у которых нет женщин? Конечно же о женщинах!… Дейк, почувствовав всеобщее внимание к своей «женатой» персоне, принялся врать напропалую, расхваливая чудесных девушек равнин, которые ни жары, ни холода, ни бедности не боятся, выносливые, хозяйственные, верные, мужу ни в чем не прекословят, помимо того неутомимые мастерицы в искусстве любви… в общем, под конец его песни на меня со звериной жадностью смотрело более десятка сальных глаз, половина обладателей которых решили, что если и женятся, то непременно на уроженке Великих Равнин. Я же вела себя так, как и следовало в такой ситуации, ни на кого не обращала внимания, невозмутимо ужинала и играла при этом с крысенком.

Леопольд, будучи крысой, обожал играть в догонялки, когда моя рука, двигаясь по столу с помощью пальцев, как паук, пыталась его схватить, а он прятался за разные предметы или перебегал на других людей.

Сейчас оборотень убегал за салатницу, один раз даже нырнул в нее, и за блюдо с мясом. Когда вокруг них ему бегать надоело, Леопольд решил прыгнуть на Кудеяра, но в последний момент передумал и спрятался за руку Каррет, которая сидела, опираясь щекой на кулак. За рукой у девочки была ее тарелка с нетронутой едой, и Леопольд инстинктивно попытался что-нибудь стащить оттуда. Каррет, заметив крысу, с силой ударила ее. Несчастный оборотень обиженно запищал и побежал прятаться ко мне в шарф.

– Ты зачем его ударила? – удивленно смотрю на девочку, которая уже приняла тот же беззаботный немного сонный вид. – Он же просто играл!

– Он меня напугал, – вяло пробормотала она.

– Дейкстр, Бэйр, я отведу детей спать. Уже стемнело, к тому же они устали после долгого пути, – сказал Кудеяр, посмотрев на двойняшек, и осторожно встал с лавки. Девочку он бережно взял на руки, а мальчик просто пошел рядом с ним.

– Вы поглядите, какой заботливый! – ухмыльнулся главарь, посмотрев вслед царевичу. – Прямо мамка!

– Только ему этого не говори, – усмехнулся Дейк. – Ты бы видел, как он владеет этим нелепым телом и оружием…

– А каким оружием?

– Всем.

– Гхм. Ну да, – хмыкнул Жаг, почесав подбородок, упрятанный где-то за густой бородой. Главарь лагеря не отводил взгляда от удаляющихся детей. – И все же странно, как этим крохам удалось выжить в пустыне? Неужели у нечисти развилось чувство благородства, и они решили не трогать больше женщин, детей и стариков?

– Сомневаюсь, – улыбнулся рыцарь. – Если у них у всех цель уничтожить побольше людей, то льготы они бы устанавливать не стали.

– Тогда как же?

Леопольд сбежал по моей руке обратно на стол и побежал к оставленным детьми тарелкам. Побегав вокруг них, крыс так ничего и не тронул, зато принялся неистово пищать.

– Ты чего? – удивленно смотрю на него. – Все в порядке?

Леопольд вздыбил серую шерсть и принялся подпрыгивать на месте, продолжая говорить на крысином.

– Я не понимаю тебя!

– Ты посмотри, они даже не притронулись к еде, – заметил Дейк. Крыс тут же перестал пищать и угомонился, внимательно уставился на рыцаря. – И утром тоже ничего не поели.

– Стресс? – предполагаю. – Да и еда тут…

– После долгого пути голодный ребенок может заставить себя съесть обыкновенное кроличье мясо, – покачал головой Дейк. – Тем более, судя по одежде детей, они не трюфелями на золотых блюдах раньше питались.

– Гхм, – многозначительно кашлянул главарь. – Ребята… а вы проверяли, насколько это вообще дети?

Его слова прозвучали так жутко, что у меня по спине пробежала дрожь.

– То есть? Что значит, не дети?… – испуганно спрашиваю, уже догадываясь, что имеет ввиду этот охотник.

– То значит, что ни один монстр не станет есть приготовленную пищу, тем более, пищу из нашего лагеря, ядовитую для тварей пустыни… Ладно, я не хочу на вас давить, но вы хотя бы видели эту телегу, или трупы родителей, или бандитов? – стал развивать свою идею Жаг.

– Нет, это было ночью, и потому мы не стали преследовать преступников, – отвечаю. На этот раз мне уже никто не давал подзатыльников за невежественность.

– Кудеяр с его подозрительностью наверняка проверил бы кружева детей, прежде чем так печься о них, – нахмурился Дейк. – Не мог он так глупо проколоться.

– А если они как Леопольд, меняют обличия, и их аура полностью подстраивается под образ? – предположила я.

– А как мы тогда проверим нашу догадку? – задал встречный вопрос рыцарь.

– Раз уж разговор все равно зашел обо мне… – сказал Леопольд, усевшись на столе в образе человека. Мужики, которых уже достаточно обескуражил наш с Дейком «ученый» разговор, при виде Леопольда на столе и вовсе шарахнулись от нас, как от нечистых. – Знаете, если бы я был голодным чудовищем, способным превращаться в ребенка, я бы дождался, пока останусь с тем, кто не сможет причинить мне вред из моральных соображений, наедине и быстренько разодрал бы ему горло. Так вот, к чему это я… Кажется, Кудеяр и есть тот морально-соображательный