Я оказался в каком-то античном амфитеатре, посреди большой сцены и на меня смотрели десятки тысяч людей. Тут собрались представители всех слоёв населения: как космические десантники самого разного рода, так и трёхглазые мутанты-псайкеры навигаторы, закованные в доспехи сёстры тишины и ослепшие псайкеры-астропаты. Но больше всех выделялся Он. Огромная четырёхметровая фигура в золотой броне восседала на возвышенности над помостом и смотрела прямо на меня. Этот человек воплощал в себе само совершенство, причём вообще всех качеств, которые только можно представить. Хоть я, конечно, никогда раньше не видел Императора Человечества, но было инстинктивно понятно, что это он и никто другой. Никто просто не в состоянии скопировать ауру абсолютного превосходства, исходящую от него. Теперь мне стало понятно, почему ему было так трудно объяснить, что он не бог.

Во всех предыдущих скачках, я был скорее наблюдателем, со стороны смотрящим за чьими-то действиями, но не в этот раз. Если до моего появления Он выглядел всего лишь сурово и не проявлял никаких эмоций, то с моим появлением всё изменилось. Цвета мира вокруг меня поблекли и время словно остановилось для всех, кроме Него. Император показал лишь толику удивления на своём лице, но достаточно, чтобы я это заметил.

— Ты не мой сын. Я не способен видеть твой путь. Но в то же время… Это интересно. Я никогда не рассматривал возможность использовать этот феномен таким образом, слишком он редкий. Но если задуматься, то это теоретически возможно.

Точно разобрать голос Императора было невозможно, так как он каким-то образом говорил десятками разных тонов одновременно, каждый из которых был уникален и неповторим. Я хотел что-то спросить у Него, но не мог никак управлять своим телом, из-за чего просто стоял на месте, не в силах пошевелиться. Однако я стал догадываться, на месте кого сейчас нахожусь. И если так задуматься, все предыдущие видения были связаны с кое-чем. Вернее с кем.

— Вижу, что процесс уже начался, но он займёт немало времени. Хм, действительно интересная идея. В таком случае даже можно попробовать слегка ускорить «пробуждение».

Я почувствовал, как через меня словно проходит молния. Сила внутри мгновенно отреагировала и начались очень странные процессы. Они не были отрицательными и скорее очень даже положительными. Мыслить становится намного проще и наконец-то можно сконцентрировать свои силы. Мир погружается в свет, но я всё ещё чувствую Его внимание. Однако каким-то образом я теперь знаю, что делать.

Прихожу в себя и вижу, что я наконец вернулся в своё обычное тело. Меня пытался разбудить Атрей, который в это же время уже отбивался от каких-то демонов. Это уродливые сиреневые сгустки плоти, из которых наружу вырастали кости, щупальца и даже какие-то аналоги клыков с когтями. Судя по остаткам формы, раньше это была команда корабля, которая из-за отключения поля Геллера стала этими монстрами. И судя по всему, порождения Принца удовольствий не собирались меня оставлять живым.

Вот только эти твари явно не на того нарвались, так как Атрей их просто на части разрывал, каждым взмахом клинка уничтожая сразу нескольких монстров. Зербе тоже не стоял в стороне и от него сейчас в стороны расходились фиолетовые молнии, сжигающие тварей за секунды, но это меркло на фоне филигранной работы космического десантника.

Я же пытался разобраться в том, что происходит внутри меня. То, что я видел было не простыми видениями варпа. Мои прыжки от места к месту я бы ещё мог посчитать простым наваждением, но вот Он… Не знаю каким именно образом, но я до сих пор чувствую часть Его силы, словно направляющей меня? Да и была очень интересная, но неприятная мысль, о моей связи с одним самопальным примархом. Вот только прежде чем разбираться во всём этом бреде, нужно хотя бы выжить. И это будет той ещё задачкой.

...

Есть суеверие, словно Астартес способны жить вечно. Этот миф связан с тем, что ещё ни один из ангелов Императора не погиб от столь простой и даже в некотором роде бесславной штуки как время. Так думают только смертные, либо ещё молодые и необученные неофиты. Они не способны понять, что оно убивает каждого по своему. Кому-то «везёт» уйти из этого мира в расцвете сил, оставив неизгладимый след в истории, который будут помнить поколения, пришедшие после них. Но этот путь не для всех.

Атрей был стар. Очень и очень стар. Настолько, что он ещё помнил старую Терру. Ту, до объединительных войн. Он, вероятно, последний человек, кто своими глазами видел её такой. Священный мир умирал, застряв в состоянии вечных войн, где у каждой стороны было оружие невероятной силы, из-за чего локальные конфликты всегда заканчивались реками крови. Он был взять младенцем и стал одним из первых тридцати кустодиев, созданных лично Им. Он лично обучил их и создал из каждого совершеннейшее оружие.

Атрей… это было лишь одно из его имён. Из нескольких тысяч, заполученных им за долгие и долгие тысячелетия, это было его первое. Для личной стражи Императора в каждом имени заключён один из его подвигов. Каждое из них священно и является наградой их вечной службе. Когда-то их выдавал сам повелитель человечества, но времена, когда он ходил среди смертных, давно прошли. И не было ни секунды, чтобы он не сожалел об этом факте.

Хоть у праведного преторианца и множество имён, нет ценнее награды, чем Его признание. Атреем же, его назвал сам Император, впечатлившись его храбростью и неустрашимостью ещё во время обучения до Объединительных войн. Оно означало «непобедимый» на одном из древних языков Терры, который сейчас был известен лишь самому Императору. И хоть у него и было множество имён после этого, именно оно больше всего нравилось ему, так как тогда ещё молодому воину прельщала идея, что он действительно непобедим. Только потом преторианец осознал, что это не просто дар.

Он, желая доказать, что достоин данного имени, выкладывался больше и сильнее, чем практически любой из его братьев. С каждым днём он должен становиться лучше. Каждый час обязан быть потрачен с пользой. Каждая секунда имеет значение. В таком темпе он жил веками, оттачивая навыки как воина, так и дипломата. Даже разуму столь улучшенного существа было трудно справляться с нагрузкой, но он знал, что у него просто нет выбора. Либо смерть, либо участь стать слабым. А это значило предать Его доверие, что было на порядок хуже гибели.

Атрей выкладывался