– А как вы-то с ним сошлись?

– На почве общих интересов. Ты ведь знаешь, они соСлавой оба увлекаются дайвингом, а кроме того, раз в неделю мы в одном клубеиграем в бридж. Тут и я не отстаю, мы со Славой составляем сильную пару, ноСурен – просто корифей.

Нора еще секунду помолчала, задумчиво посматривая на меня, апотом предложила:

– Если хочешь, приходи сегодня вечером в этот клуб. Тамкак раз будет интересная игра, и Сурен обязательно придет. Скажешь, что ты –моя гостья, тебя пропустят.

Я поблагодарила ее, уточнила, какой в этом клубе принятдресс-код.

– Для мужчин – темный пиджак и галстук обязательны, дляженщин таких жестких ограничений нет, хотя, конечно, джинсы и свитера неприветствуются.

В это время у нее зазвонил мобильный.

– Ну что такое, Анюта? – проговорила Нора, поднесятелефон к уху. – Что ты говоришь? Боже мой! Не волнуйся, я сейчас приеду.Ничего без меня не предпринимай. – Отключив телефон, она повернулась комне: – Кажется, Мишутка проглотил шарик от бильярда.

– От бильярда?! – ужаснулась я, представивогромный шар из слоновой кости.

– От детского механического бильярда. Такой маленькийстальной шарик.

– Но все равно это очень опасно! – переполошиласья. – Поезжай немедленно!

– Поеду, конечно. – Нора сделала знакофициантке. – Но вообще Анюта такая паникерша… Месяц назад она вообразила,что Васютка оторвал и проглотил пуговицу от собственных штанов. Мы уже привезлиего в травмпункт, собирались делать промывание, когда Слава нашел эту пуговицув кошачьей миске.

На следующее утро Надежда с новыми силами принялась заредактуру и к полудню в общих чертах закончила работу.

У нее было незыблемое правило: непременно согласовыватьотредактированный текст с автором брошюры. В издательстве к этому относилисьдостаточно безразлично, но сама Надежда Николаевна после одного неприятногослучая никогда не отдавала работу без утверждения автором. Неприятность этапроизошла, когда она редактировала брошюру «Как правильно укладывать чемодан».В тексте брошюры упоминались самые разные виды дорожной тары – чемоданы,саквояжи, кофры, портпледы, кейсы и простые сумки, известные в народе подназванием «мечта оккупанта». В какой-то момент Надежда отвлеклась от редактурыи перепутала саквояж с кофром. Брошюра с этой ошибкой пошла в печать, и из-заэтого незначительного упущения автор пособия, пожилая дама с двумя высшимиобразованиями, свободно говорившая на четырех европейских языках, включая малокому известный фламандский, устроила Надежде жуткий скандал. Выяснилось, чтокроме четырех европейских языков она в совершенстве владеет ненормативнойлексикой, проще говоря – ругается матом, как водитель-дальнобойщик.

Скандал удалось замять, но с тех пор Надежда всегда давалаавтору для утверждения отредактированный текст.

Вот и сейчас, закончив работу над брошюрой, она заглянула взаписную книжку, где были указаны координаты автора.

И прочла, что брошюру написал некий А.Т. Сучков.

При виде этого имени у Надежды Николаевны всплыли яркие,хотя и не самые приятные воспоминания.

Когда она работала в научно-исследовательском институте,кошмаром ее жизни была необходимость сдавать готовые чертежи на утверждение вотдел научно-технической документации. Впрочем, это было кошмаром не только длянее, но и для всех прочих сотрудников, которым приходилось иметь дело с этимподразделением. Особенно зверствовал старший инженер этого отдела АнатолийСучков. Это был мрачный, молчаливый мужчина, всегда одетый в мятый костюмнеопределенного серовато-бурого цвета, до блеска вытертый на локтях. Подпиджаком он носил клетчатую рубаху, в расстегнутом воротнике которой виднелсякраешек тельняшки, намекавший на его сомнительное военно-морское прошлое.

Сучков считал свою работу самой важной из всех существующихи не принимал ни один чертеж, если хотя бы одна линия, хотя бы одна буква нанем была выполнена не по ГОСТу.

«Что вы мне принесли?! – вопрошал он, указываякостлявым пальцем на роковую ошибку. – Это что – чертеж или филькинаграмота?! Вы мне филькину грамоту не втюхаете! Я вам не салага какой-нибудь! Мызанимаемся очень важным делом! Что может быть важнее точного соблюдения правилоформления технической документации!»

Не одна молодая специалистка выбегала в слезах из егокабинета, думая, что ошиблась с выбором профессии! Даже опытные, видавшие видыинженеры перед посещением Сучкова принимали ударную дозу валерьянки илипустырника.

И только когда все было доведено до совершенства, он ставилвнизу чертежа свою аккуратную, выписанную с соблюдением всех ГОСТов подпись –«А.Т. Сучков».

Сама Надежда гордилась тем, что Сучков принимал ее чертежисо второго, максимум – с третьего захода. В институте это считалось абсолютнымрекордом. Многие сослуживцы просили ее сдать ему свои чертежи.

– Неужели это он? – с ужасом проговорила НадеждаНиколаевна. – Ну тогда мне редактуру в жизни не сдать!

В записной книжке имелся только домашний телефон автора.

Время было рабочее, так что застать Сучкова дома быломаловероятно.

Тем не менее Надежда набрала номер.

Ответил ей старческий женский голос.

Надежда попросила Анатолия Тихоновича, и старушка, по всейвидимости, мать Сучкова, подробно расспросив, кто такая Надежда и для чего ейнужен ее сын, сообщила номер рабочего телефона.

Там Надежде ответила молодая смешливая женщина. Надеждапопросила Сучкова, женщина фыркнула, отстранилась от трубки и крикнула впространство:

– Анатолий Тихонович! Вас дама!

Слово «дама» она произнесла тоном, преисполненным особогозначения.

Через минуту в трубке послышался хорошо знакомый Надеждескрипучий, как несмазанное колесо, голос.

Несомненно, это был тот самый старший инженер из отделанаучно-технической документации.

Надежда похолодела и представила, как Сучков тычет пальцем вее редактуру и вопрошает своим скрипучим голосом: «Что вы мне принесли? Это что– научно-популярная брошюра или филькина грамота?»

Действительно, узнав, что нужно от него Надежде Николаевне,Сучков проскрипел:

– Вы что же, хотите, чтобы я утвердил ваш текст неглядя? Подписал то – не знаю что? Приезжайте ко мне на работу, я просмотрю вашуредактуру!

– Сегодня? – спросила Надежда упавшим голосом.

С одной стороны, хотелось поскорее сдать редактуру, с другой– до ужаса, до зубовного скрежета не хотелось видеть мрачную физиономию А.Т.Сучкова. И за прошлые-то годы он успел Надежде опротиветь, так теперь сноваобщаться.

– Что значит – сегодня? – возмутилсяСучков. – Вы что же это думаете, у меня дел, что ли, никаких нет? Вот ясейчас все брошу и буду вашей редактурой заниматься!