— А если спутница мне не нравится?

Шарлотта сосредоточенно смотрела в тетрадь, делая вид, что не замечает, как близко его босые ноги подвинулись к ее чулкам, выглядывавшим из-под юбки. Неужели он решил, наконец, воспользоваться их уединением?

Он не посмеет. И она ему не позволит. Но что-то непонятное было в его поведении… Всю прошлую неделю Винтер не то что не проявлял к ней никакого интереса, но, казалось, даже ее нотации слушал вполуха. Он ел, слонялся по комнате, ворошил угли в камине, снимал нагар со свечей. Но Шарлотта не могла найти причин для нареканий, так как при повторении пройденного материала Винтер на все вопросы отвечал правильно. Подозрения, разбуженные происшествием в картинной галерее, постепенно растаяли, а им на смену пришла… Иначе не скажешь — скука.

Сегодня все было иначе. Молодой человек исподтишка наблюдал за Шарлоттой, подбираясь к ней все ближе, поминутно оспаривал ее слова.

— Мне непонятен ваш вопрос, милорд.

— Вы говорите, что я должен защищать даму своим телом. Но такое усердие связано с определенной опасностью. Спутница должна быть мне очень небезразлична, чтобы я стал рисковать ради нее жизнью.

С чего вдруг она взяла, что его вспыльчивость — признак того, что он к ней неравнодушен? Быть может, ее подтолкнул к этой мысли тот факт, что внешний вид и поведение Винтера вызывали у нее раздражение. Когда Шарлотта украдкой взглянула на него, то в мерцающем свете свечей увидела перед собой крепкое и сильное мужское тело. Сегодня он как обычно был без туфель, без носков, без галстука, манжет и воротника, но вдобавок снял еще и жилет. На молодом человеке не осталось ничего, кроме белой, просторной, изрядно помятой рубахи и брюк. Да еще, конечно, исподнего. Ну, не мог же он ходить без белья?!

— Настоящий джентльмен рискнет жизнью ради любой дамы.

— И много в вашей Англии настоящих джентльменов, а, мисс леди Шарлотта?

Девушка подняла голову. Она должна посмотреть этому бесстыднику прямо в глаза. И при этом ее нисколько не волновало наличие или отсутствие на нем нижнего белья.

— Настоящий джентльмен даже не задумается об опасности, а проявит отвагу и бесстрашие перед лицом собственной смерти.

— Я бы сначала подумал, — Винтер почесал шею. — Может, вместо того, чтобы бросаться под копыта взбесившейся лошади, лучше оттолкнуть даму в сторону?

И тут Шарлотта поняла, что он попросту насмехается над ней, делая очевидной абсурдность предложенного образца поведения. Что ж, прекрасно. Возможно, он прав. Возможно, не осталось в мире джентльменов, готовых подвергнуть себя опасности, совершая рыцарский поступок, но она не обязана признавать это вслух. Стараясь взять себя в руки, девушка сосредоточенно листала тетрадь.

— Можно и оттолкнуть даму в сторону, Другая причина, по которой джентльмен идет с краю, заключается в том, что ближе к зданию, вероятнее всего, мостовая чище.

— Еще бы, ведь у вас в Лондоне барышни любят выливать помои с верхних этажей прямо на улицу! — Винтер откинулся на спину и сцепил пальцы на животе. — Джентльмен должен и от них прикрывать даму своим телом?

В эту минуту Шарлотта искренне пожелала, чтобы при случае помои угодили прямо на его упрямую голову, и, прижав тетрадь к груди, приготовилась встать.

— Полагаю, сегодня неподходящий вечер для занятий. И нам придется усерднее поработать завтра.

Повернувшись на бок, молодой человек с силой ударил ладонью по ковру.

— Нет, сегодня!

Девушка подскочила. На мгновение его лицо исказил безумный гнев. В огненных бликах она увидела перед собой не вялого, апатичного пашу, в образе которого он обычно представал перед ней, а неукротимого воителя пустыни. Вечером по настроению леди Раскин Шарлотта поняла, что поездка в город не оправдала ее ожиданий. Но делового или светского характера были возникшие проблемы, понять она не смогла. Если делового — здесь она бессильна. А если светского…

С деликатностью, которая делала Шарлотте честь, она поинтересовалась:

— Быть может, у вас возникли какие-то затруднения, связанные с этикетом? Я могла бы помочь…

— Этикет! Кто-нибудь в этом забытом богом обществе думает о чем-нибудь еще? Ваши дамы говорят, что я не сведущ в правилах этикета, а я говорю, что это они не умеют себя вести.

Похоже, ей удалось найти источник раздражения Винтера.

— И как же они себя ведут?

— Они распускают по Лондону слухи — ложные слухи — что я негодяй и невежа.

Волна праведного негодования поднялась в душе Шарлотты.

— Это неправда! Пусть вы не вполне ориентируетесь во всех тонкостях политеса, но невежей вас назвать нельзя.

Или можно? Разве что… иногда.

— Леди Говард и миссис Морант просто лопаются от натуги, стараясь выставить меня полным идиотом.

— Скоро вашим познаниям в этикете будут завидовать все аристократы Лондона.

— Этикет! Даже вы!.. Неужели вы думаете только об этом? Что ни вечер, мы говорим обо мне, — Винтер постучал себя кулаком в грудь. — Что и как я должен говорить, когда приподнимать шляпу. Мы учимся делать утренние визиты после обеда и правильно одеваться. Ради всего святого, вы уже впихнули в мою голову правил больше, чем звезд на небе!

— Таково было желание леди Раскин.

— Я уважаю матушку и восхищаюсь ею. Но ее желания остаются ее желаниями. Теперь мы поговорим о вас.

— Уж этого точно не стоит делать. Я гувернантка, а не компаньонка. Вы уже оценили меня в роли учителя и наставника ваших детей, и, как вы справедливо заметили, я действительно могу помочь вам в совершенствовании ваших манер. Это все, что вы должны знать обо мне.

Винтер приподнялся на локтях, всем своим видом выказывая крайнее удивление.

— Вы не желаете говорить о себе?

— Не желаю, — твердо ответила девушка.

— Но все женщины любят поговорить о себе.

Ничто так не раздражало Шарлотту, как безликие обобщения, к которым склонны даже самые образованные мужчины.

— Не знаю, с какими женщинами вам довелось общаться, милорд, но большинство дам даже не получает возможности раскрыть рот, выслушивая непрерывные монологи самовлюбленных мужчин.

— Когда женщины говорят о мужчинах, они часто обобщают, я этого не люблю.

Он что, читает ее мысли?!

— Я вам о себе много рассказывал? — все еще раздраженно спросил Винтер.

— Не очень, — неохотно признала девушка.

— Вам, наверное, так удобнее. Вам удобно считать меня грубым, неотесанным дикарем, — свободной рукой он теребил бахрому подушки, не сводя глаз с Шарлотты. — Это гораздо легче, чем попытаться узнать, каков я на самом деле.

— Уверяю вас, это неправда.

— Я вам расскажу. — Винтер сел, и, прежде чем девушка успела что-то возразить, ткнул в нее пальцем. — И вы будете слушать.