Изначально Тилли искала информацию об аварии, желая узнать, почему Хавьер винит в произошедшем себя, но не нашла ничего такого, где было бы сказано, что кто-то осуждает его. А потом она вдруг натолкнулась на это фото, где Хавьер выглядел очень довольным в компании новой женщины на какой-то звездной вечеринке. Ее сердце болезненно сжалось. Боль, предательство и, наконец, обреченность. Для Хавьера она была всего лишь одной из многих.

По крайней мере, Тилли поняла, почему он так торопился покинуть поместье. Хавьер не только пожалел об их близости, его к тому же ждал новый трофей.

В дверь позвонили. Тилли глубоко вздохнула, решив, что ничем не выдаст своих чувств. Хавьер никогда не узнает, что благодаря ему Тилли поняла, что никогда не любила Джейсона и что он разбудил ее детские воспоминания, так же как и ее сердце. И она не скажет ему, что сразу же по возвращении домой предприняла первые шаги по установлению связи с семьей своего отца в Тоскане, вычеркнув еще один пункт из своего списка желаний. И теперь ее родственники хотели встретиться с ней. Тилли следовало летать на крыльях счастья, но она печалилась.

Она посмотрела на свой чемодан, с которым улетит на выходных в Тоскану. Но сначала Тилли должна была побывать на вечеринке Ванессы.

Подруга учинила ей допрос с пристрастием, и Тилли пришлось признаться, что она вычеркнула из своего списка пункт под названием «мимолетное увлечение». А еще сказала Ванессе, что больше не думает о Джейсоне. Но она промолчала о том, что влюбилась в Хавьера и отдала ему свою девственность. О существовании последней Ванесса даже не догадывалась.

Тилли нервно поправила прическу и открыла дверь.

– Хавьер? – с притворным весельем в голосе воскликнула она. – Но мы же договорились. Или ты забыл?

– Нет, не забыл. Можно войти?

– Я немного занята. Собираю вещи.

– Когда и куда ты собралась? – потрясенно спросил Хавьер.

– Улетаю в Тоскану, чтобы повидаться с семьей отца.

– Вычеркнула еще один пункт из своего списка? – угрюмо поинтересовался он.

Тилли кивнула:

– Мне следует поблагодарить тебя за это.

– И когда ты летишь?

Тилли отошла в сторону, и Хавьер вошел в квартиру. Он глянул на ее паспорт и билет на самолет, лежавшие на кухонном столе.

– В субботу?

– Да. Хавьер, ты что-то хотел?

– Нам нужно поговорить. – Хавьер шагнул к Тилли, но она не сдвинулась с места.

Она с вызовом посмотрела на его красивое и слегка небритое лицо. Это удивило ее, потому что даже в поместье, когда они были отрезаны от всего мира, Хавьер брился каждое утро. А еще Тилли заметила темные круги под его черными, как ночь, глазами.

– Хавьер, нам не о чем говорить.

– Ты знаешь только часть истории, и я хочу, чтобы ты узнала ее полностью.

– Я тебя слушаю.

– После того как я разрушил семью Пауло, я не праздновал Рождество. – Выражение его лица снова стало мрачным и угрюмым. Что бы ни случилось на той гоночной трассе, оно все еще не давало Хавьеру покоя.

– Так почему же ты решил устроить этот ужин в канун Нового года?

– Это было сделано ради моих родителей. Ничего больше. Этот пункт теперь вычеркнут из моего списка.

– Мне кажется, ты слишком суров к себе, – коснулась его руки Тилли. – Не надо казнить себя.

– Из-за меня и моего желания выиграть эту гонку погиб мой друг. Мне пришлось быть суровым к себе, – с болью сказал Хавьер.

– Хавьер, я мало что знаю о мотогонках, но я уверена, что все подобные случаи исследуются и делаются специальные доклады, – попыталась утешить Хавьера Тилли.

– Мне не нужны эти чертовы доклады, чтобы сказать, что это была моя вина. Я знаю это. Вот здесь. – Хавьер ударил себя кулаком по груди.

– Хавьер, я читала об этой аварии в Интернете, – прошептала она. – Никто не винит тебя.

Хавьер стоял и смотрел на Тилли, ее белокурые волосы рассыпались по плечам, и он вспомнил, как запустил в эти шелковистые пряди свои пальцы, притягивая Тилли к себе, чтобы поцеловать.

– Ты читала об этом?

– Да, – после минутной паузы дрожащим голосом ответила Тилли.

– И что ты решила? – Это был худший из его страхов. Она винила его, верила в то, что он ответственен за ту аварию, иначе не стала бы искать информацию о ней в Интернете.

– Что ты слишком суров к себе, – решительно заявила она. Тилли говорила словами Софии.

Хавьер вдруг осознал, что прямо сейчас ведет важнейшую битву в своей жизни. Он боролся за женщину, которую любил и с которой хотел прожить до старости. Эта битва была труднее, чем гонка на трассе, когда он гнал свой мотоцикл, пытаясь вырвать победу. Если он проиграет сейчас, он потеряет все.

– Так почему ты здесь?

– Поговорить с тобой. – Хавьер заметил, что выражение лица Тилли снова стало отчужденным. Она снова ускользала за стену, которой отгородилась от окружающего мира, и он не мог допустить этого.

– Зачем? Я не вижу в этом никакого смысла. – Она отошла от него, пытаясь проложить между ними как можно большее расстояние.

Впервые за всю свою взрослую жизнь Хавьер не знал, как трактовать женские поступки, особенно теперь, когда он не понимал, что сказать ей.

– Тилли, мы больше не чужие друг другу. Мы провели две ночи в объятиях друг друга как любовники.

Любовники. Это слово пронеслось в его голове. Хавьер не собирался влюбляться в нее, но это случилось, и теперь все, чего он хотел, – это чтобы Тилли полюбила его. Она затронула какие-то глубинные струны его души, изменила его и исцелила.

Хавьер не знал, когда это случилось. Он вспомнил, когда впервые увидел Тилли, стоявшую на дворе поместья Уимбл. С неба падали пушистые снежинки и мягко опускались на ее красную вязаную шапочку. Эта картина потрясла его. Может, все случилось именно тогда?

– Хавьер, не надо. Мы ведь договорились. Эти ночи ничего не значат.

Неужели она и вправду так считает?

– Это должно измениться.

– Нет, Хавьер. Ты не тот человек, который мне нужен. Ты никогда не сможешь сделать меня счастливой. Мы должны попрощаться.

– Попрощаться? – недоуменно переспросил Хавьер.

– Да, попрощаться, – решительно заявила Тилли. Ее глаза метали молнии. Что случилось и почему она так быстро изменила свое отношение к нему? – Поэтому, если не возражаешь, я бы хотела, чтобы ты ушел.

Тилли едва стояла на ногах. У нее кружилась голова, и она с трудом сдерживалась, чтобы не броситься на шею к Хавьеру и отдаться на милость любви, которую испытывала по отношению к этому мужчине.