против себя, спровоцировав возникновение недовольств и движений вроде наших. Всего лишь недавно, она удостоила меня, ее скромного помощника, ее внимания и позволила показать обратную сторону, ведомой политики министрами и советниками от ее имени. Должен признать, я был крайне огорчен и не менее изумлен понятием, что желающая всей душой процветания нашего королевства владыка была ослеплена ложью и заплутала в иллюзионом оазисе.

Распознав ситуацию, разорвав ширму иллюзий, ее Величество приняла резкие меры по ограничению влияния герцога Марцеллуса Де Кастро, который несомненно был во главе всех бесчестных чиновников, связанных с ним непосредственно родственными узами либо товарищескими связами. Резкое ограничение его влияния и почти полное разоблачение натолкнули его на восстание. Его целью стало уничтожение текущего монарха и полный возврат правления в свои руки посредством своей дочери, — последние слова прозвучали довольно жестоко, словно вонзив острие ножа в сердце юной принцессы, вынужденной слушать, как обливали грязью ее любимого отца. Крупная слезинка скатилась с ее глаз, ее очи недовольно взглянули на ассистента матери, всегда презираемого ее отцом. В то же самое время, перед ней всплывал словно туманный образ матери на полу и отца с протянутым мячом, готовым уничтожить ее матушку. — Период правления королевы Розабэллы, мы все без исключений, ассоциируем с ослаблением Фэриландии, но мы не можем знать, какова будет судьба нашей страны в руках у герцога Де Кастро и его единомышленников. Впрочем, позвольте с сожалением выразить мои подозрения о поддержке герцога со стороны Аристодена и его союзниками, что может объяснить его устойчивость и наличие достаточных средств для ведения борьбы за власть.

И все же ее Величество остается на стороне своего брата, хоть она и совершила большие ошибки. Королева была осведомлена о нашем движении подавно, но вовсе не совершала попыток нас остановить либо ликвидировать, поскольку в ее понятии, мы оставались преданными поданными и сторонниками короля Гвидона Юстиниана. Мы боремся за него и процветание нашего королевства своими методами, а она, будучи его сестрой боролась за него своими методами. Монарх выражает свою готовность отказаться от абсолютной власти и вернуть демократию, но только убедившись, что в парламенте не будет процветать темная идея военного властвования. Я осмелюсь выразить надежду на то, что вы сможете принять ее Величество в наши ряды и оказать содействие ей в тяжкий момент, наступивший сегодняшним днем. Хотелось бы верить, что, вернув власть в руки законного наследника, королеве Розабэлле, мы сможем начать новые реформы в попытках восстановить прежнюю Фэриландию. В тоже самое время, мы не должны упускать из поля зрения принятые меры за последние месяцы. Они еще не возымели свою эффективность и действенность, но продолжая в том же духе мы сможем переменить жизнь в лучшую сторону. Королева Розабэлла готова, при возвращении к власти, учесть наши предложения и начать предпринимать необходимые меры для восстановления хотя бы экономики страны, а в лучшем случае вернуть народовластие под предводительством своего брата, нашего короля Гвидона Юстиниана.

Его голос прекратил изливаться, воцарилась тишина, все были просто в замешательстве. Если вникнуть в убеждения их лидера, то все они вели себя словно слепые, попались на уловки посредников между правителем и народом, ради своей выгоды готовых на любые грязные и бесчестные меры. Насколько озвученные утверждения истинны? Стоит ли верить самому предводителю движения иль он успел сменить свои позиции и устроил засаду для них? Однако зачем идти на крайние меры? Он ведь собрал всех для битвы за законного правителя, за потерянного короля, а если он потерян навсегда, то Розабэлла первый, кто имеет право на трон, а это значить, что законный правитель перед ними. Молчание, жуткое молчание. Все думали о своем, все рассуждали, и не могли найти ответов на вопросы.

— Прежде всего позвольте приветствовать вас, преданных последователей моего брата и защитников моего народа, а также выразить всем вам свое уважение. Мои подданные, я приношу свои искренние извинения за свои неисправимые ошибки, за то, в какое состояние я привела свои владения из-за своей слепоты. Ваша владыка уверена в недостаточности своих раскаяний для исправления свершившегося, однако теперь вы мне открыли глаза на истину. Меня окружили, нет скорее я себя окружила бесчестными людьми, способствовавшим медленному, но верному скатыванию королевства по склону к полнейшему краху. Однако, процесс не поздно повернуть обратно и я уверяю Вас, Ваш монарх готов приложить все усилия для этого. Более того, сообщаю Вам, что наша с вами надежда еще не угасла! Мой брат, наш король Гвидон Юстиниан, жив, а нам предстоит вернуть его к трону и восстановить народовластие в нашей стране. Но я нуждаюсь в Вашем содействии, помощи настоящих преданных не слуг, а соратников на пути к процветанию и благополучию нашего королевства. Сегодняшнее событие равноценно свержению монарха с власти, но я не намерена бросить мой народ в руки злодея. Дочь короля Доримедонта, сестра короля Гвидона, и ваша истинная по праву рождения королева Розабэлла объявляет, что при отсутствии моего брата, его обязанности возлагаются на мои плечи, а это значить, что я должна защищать мой народ, и я готова сражаться вместе с вами, и вернуть короля Гвидона к власти и тогда наша страна будет процветать!

Пещера восполнилась почетными речами, словно в ней проводилась великая церемония. Мелиана с полным подозрением всматривалась на лицо довольного Доминика с блестящими светлыми глазами, устремившимися не на людей перед ними, а в альтернативное пространство в его мыслях, самодовольной улыбкой и гордо поднятой головой. Все то же молчание, соратники Тока застыли в раздумье. Дафна мимолетным взглядом переглянулась с волшебником подле королевы, выдвинулась вперед, опустилась на правое колено и низко наклонив голову сказала:

— Я, Дафна Онорати, дочь покойного виконта Онорати, волшебница солнечной магии, официально заявляю свою полную готовность верно служить Вам, Ваше величество, во имя процветания великого королевства Фэриландии!

Розабэлла всегда таяла от льстивых похвал и на этот раз не обошлось иначе. В ее сердце заиграла немного гордость и много радости, словно ее поклонение означало нечто важное. Интуиция не подвела владыку, по толпе прошлась невидимая волна, все постепенно начали опускаться на колени и проговаривали официальные речи подобно сформированной Дафной Онорати. Смешанные голоса гремели во всю пещеру, королева погрузилась в неимоверную усладу от осознания, что пред собой она видит не лицемеров, не предателей, не корыстолюбцев, а настоящих преданных поданных, готовых бороться за законного правителя, пекутся душою за судьбу своего королевства и народа. Ток поистине испытал гордость за каждого из соратников, а Мелиана смотрела на них с неким спокойствием, словно за столько