время проживало больше пятидесяти тысяч мужчин. К концу лета восемнадцатого года записалось в добровольцы сто восемьдесят человек. Пришлось мобилизовать людей, а заодно и лошадей принудительно. Дезертиров было огромное количество. Власти даже объявляли специальные недели для добровольной явки дезертиров. В Пронском уезде добровольно сдалось семь десятков дезертиров. Еще тысячу поймали специальные отряды. В девятнадцатом году было проведено почти полсотни мобилизаций. И понятно почему – передовые отряды кавалерийского корпуса Мамонтова подошли к Ряжску. Впрочем, до Пронска они не добрались. Весной того же года в Пронском уезде в селе Старожилово были организованы Рязанские кавалерийские командные курсы. Не бог весть какое событие, и к истории Пронска оно имеет косвенное отношение. Мы бы и упоминать его не стали, если бы одним из курсантов этих курсов не был Г. К. Жуков.

Пока шла война, большевики, как кукушата, выбрасывали из гнезда все остальные политические партии, еще не понявшие, что в дивном новом мире будет место только для одной. До лета восемнадцатого года в Рязанской губернии и в Пронском уезде у власти была коалиция большевиков и левых эсеров, но только до лета…

Потом комбеды, выступления крестьян, продразверстка, военный коммунизм, брюшной тиф, испанка, выступления крестьян, продотряды, голод, лебеда, щавель, выступления крестьян, бронепоезд из Рязани, отряд чекистов и латышских стрелков из соседнего Скопина, расстрел агитаторов выступлений…. Все расходятся по домам.

В это время в Пронске… первый уездный учительский съезд, создание центральной городской библиотеки с фондом в пять тысяч томов, создание библиотек для обслуживания волостей, открытие кинотеатра, начало работы театрального кружка, открытие Пронского советского театра в девятнадцатом году, первый спектакль по пьесе Евтихия Карпова «Рабочая слободка», организация театрально-инструкторских курсов в помощь сельским и деревенским театральным кружкам. Их в девятнадцатом году насчитывалось больше сотни. В девятнадцатом году, среди крестьянских выступлений, брюшного тифа, испанки, лебеды и продразверстки.

В двадцатом году в учебной мастерской при отделе народного образования была выпущена микроскопическим тиражом первая книга, написанная в Пронске. Называлась она «Культурное строительство по Пронскому уезду в области просвещения». Я ее не видел, но могу себе представить – никакая не книга, а тонкая брошюра, напечатанная на отвратительного качества серой газетной бумаге. Опечатки (наверняка их было много) исправлены чернильным карандашом. И все же. Первая книга через семьсот восемьдесят три года после первого упоминания Пронска в Никоновской летописи. В сущности и не книга вовсе, а спутник, который летал вокруг крошечного глобуса Пронска и его уезда51.

Весной двадцать первого года начался нэп. У губернских и уездных властей появилось желание перенести уездный центр поближе к железной дороге. После двух лет споров, куда переносить и как переносить, в двадцать третьем году собрали гербовые печати, папки-скоросшиватели, чернильницы, нарукавники, бухгалтерские гроссбухи, книги учета всего, что учитывается, и переехали в село Старожилово, которое с того дня стало называться Новым Пронском, а Пронск переименовали в Старый Пронск. Жителям Старого Пронска велено было называться старыми прончанами. Даже молодым. После этого переименования административный зуд у губернских властей не прошел, а даже усилился, и они расчесали Пронский уезд до того, что его упразднили. Центральную часть уезда под названием Пронская волость включили в состав соседнего, Скопинского уезда, еще одну часть – в состав укрупненного Рязанского уезда и еще одну часть – в состав Спасского уезда. И это не все. Самому Пронску, который и без того теперь был Старым Пронском, был нанесен coup de grâce – его разжаловали из городов в села.

Когда музыканты расселись на новые места, выяснилось, что жать все равно приходится серпом, удобрений нет и урожай таков, что крестьянин не в состоянии содержать в хозяйстве лошадь. Чтобы не голодать, крестьяне стали валять валенки. Работали бродячими артелями. Придут в какую-нибудь деревню, арендуют избу, наберут заказов на валенки из шерсти и давай валять. Больше всех валяльщиков было в селе Дурном – том самом, в котором жмурки называют кулючками.

В двадцать восьмом году стали строить электростанцию и через три года ее построили. Она дала первый ток, а второй не захотела. Сломалась. Дело в том, что оборудование на ней было списанное, взятое на одной из московских электростанций. Электростанцию починили. Она дала второй ток, а третий… но ее починили еще раз. Так и работала. В двадцать девятом озаботились устройством водопровода. Не прошло и восьмисот лет со дня… Короче говоря, вырыли колодец, проложили шестьсот метров труб, и… не хватило денег на строительство водонапорной башни и покупку насоса. Зато построили баню, гостиницу и механический завод. В тридцать втором провели радио, открыли несколько детских садов, столовых, чайную и три буфета. В тридцать восьмом Пронск перестал быть селом и превратился в поселок городского типа. Райцентром он стал еще раньше, когда вернули часть волостей, отданных другим районам. Перед тем как Пронску стать поселком, в тридцать седьмом, арестовали все районное руководство по обвинению в контрреволюционной деятельности.

Потом война, танки Гудериана, не дошедшие до Пронска всего ничего, прифронтовая жизнь, потом тыловая, потом голод, эпидемия ящура, падеж и без того отощавшего скота, сбор средств на танковую колонну «Рязанский колхозник», пронский учитель Михаил Миронов, ушедший добровольцем на войну вместе со своим десятым классом, голод, стакан зерна и одна картофелина на один трудодень, Победа и семь Героев Советского Союза.

Старше Москвы

После войны, в пятьдесят пятом, разбирают Казанский собор, через год в поселке устанавливают первых пять телевизоров, в пятьдесят восьмом Пронск из поселка городского типа превращается в рабочий поселок, в шестидесятом между Пронском и Рязанью начинают курсировать два автобуса, в девяносто втором году открывается краеведческий музей, куда пронские бабушки приносят иконы и церковную утварь, спрятанные ими после разрушения Казанского собора, в двухтысячном умирает Пронский механический завод, выпускавший водяные насосы «Гном», количество школ в районе сокращается с девятнадцати до шести, и только два карьера по добыче щебня работают день и ночь. Официально, по переписи, в Пронске проживают почти пять тысяч человек, а на самом деле, как сказал мне экскурсовод в краеведческом музее, не больше тысячи. Все потому, что в свое время Пронск попал в зону поражения чернобыльского облака. В этой самой зоне пособия по уходу за ребенком до трех лет выплачивают в двойном размере. В Пронск прописываются и беременные мамаши, и мамаши с малыми детьми. Из соседнего Новомичуринска ужас сколько прописано. Говорят, что даже из Рязани и Москвы прописываются. А на самом деле живут здесь одни бабушки и дедушки, ожидающие внуков на летние каникулы. Или бабушки и дедушки, которым