– Мы были ничем, – объяснял Горим. – Если несказать больше. У нас, отвергнутых всем миром, не было ни места, ни бога, покаАл не согласился стать нашим богом. Отдельные фанатики дошли до того, чторешили: если хотя бы один алгос не угодит чем-то нашему богу, то Ал бросит насна произвол судьбы. Я не хочу утверждать, что полностью познал Ала, но несчитаю, что он такой неразумный. Все же изначально он не хотел быть нашимбогом, так что лучше не оскорблять его.

– Он любит тебя, – живо заметила Се'Недра – Любой могзаметить это по его лицу, когда он приходил. Горим с сомнением посмотрел на неёи ответил:

– Надеюсь, я не очень разочаровал его.

– Не говори глупости, – весело проговорилапринцесса. – Ну разумеется, он тебя любит. Все в мире любят тебя. –Как бы в подтверждение сказанных слов, она нежно поцеловала его в бледную щеку.

– Дорогое дитя, – Горим улыбнулся, – твоесердце распахнуто миру, и ты думаешь, что все, кого ты любишь, отвечают тебевзаимностью. Боюсь, не всегда получается так, как ты хочешь. В наших пещерахполно тех, кто меня совсем не любит.

– Ерунда, – возразила она. – Ничегоподобного. Если ты с кем-то поспорил, это не значит, что ты не любишь этогочеловека. Я безумно люблю отца, хотя мы постоянно ругаемся. Нам нравится спорить. –Се'Недра знала, что в разговоре с Горимом может спокойно вставлять такие слова,как «глупость» или «ерунда». Она успела настолько очаровать его, что ей многоесходило с рук.

Маловероятно, чтобы кто-то из приближенных принцессы поверилв то, что в её характере произошли изменения (пусть даже незаметные, на первыйвзгляд), и тем не менее они произошли. Какой бы эмоциональной Се'Недра никазалась серьезным, сдержанным людям, с некоторых пор она хотя бы на секундузадумывалась о том, что сказать и как поступить. В этих пещерах ею овладелосмущение, а смущение Се'Недра просто не могла терпеть. Постепенно, незаметнодля окружающих, она научилась владеть собой, и иногда её можно было принять занастоящую леди.

У неё оказалось достаточно времени, чтобы поразмыслить надзагадкой, которую представлял для неё Гарион. Отсутствие молодого человека втечение долгих недель необъяснимым образом огорчало её. Все это время еёпреследовало такое ощущение, что она куда то положила нужную вещь… что-то оченьценное… и не может найти её. Чувства для принцессы всегда оставались тайной засемью печатями; она так и не научилась разбираться в них. Обычно они менялись стакой быстротой, что она едва успевала справиться с первой волной эмоций, какза ней следовала вторая. Однако это томительное ощущение чего-то пропавшего такзатянулось, что волей-неволей ей пришлось задуматься.

Любовью, конечно, его не назовешь… Это было невозможно.Любовь к простому крестьянину (каким бы красивым он ни был) совершенноисключалась. Она как-никак императорская дочь, и её репутация должна оставатьсякристально чистой. Если бы у неё возникло хоть малейшее подозрение, что ихотношения вышли за рамки дружбы, она без всякого сомнения положила бы конец им.Се'Недра не хотела, чтобы Гарион исчез с глаз долой. При мысли об этом её губыневольно задрожали. Стало быть, испытываемое чувство не было… не могло быть…любовью. Придя к такому выводу, она почувствовала огромное облегчение. Еслираньше и оставались какие-то сомнения на этот счет, которые не давали ей покоя,то логика – а с нею не поспоришь – подсказала, что она зря волнуется. Се'Недрашумно вздохнула. Хорошо, что с логикой у неё все в порядке.

Ничего другого не оставалось, как только ждать. Это ожиданиедлилось бесконечно долго, невыносимое ожидание возвращения друзей. Где онисейчас? И когда вернутся? Чем они там занимаются все это время? Чем больше онаждала, тем чаще и чаще с таким трудом приобретенное умение владеть собойоставляло её, и бледнолицые подруги с беспокойством улавливали опасные признакиприближающейся бури.

Но вот настал день, когда Горим сообщил, что, по дошедшим донего слухам, друзья Се'Недры возвращаются домой. Маленькая принцесса чуть несошла с ума от радости и принялась тщательно готовиться к встрече. Она обязанапринять их подобающим образом. На этот раз – без всякого восторга, характерногодля незрелой девчонки. Они увидят её величественной, сдержанной и совершенноповзрослевшей. Само собой разумеется, что надо готовиться к исполнению новойроли.

Теперь она часами вертелась перед зеркалом, пока наконец невыбрала то, что хотела: доходящее до пола алгосское платье из искрящейся ипереливающейся белой материи. Одежда алгосов, по мнению Се'Недры, была слишкомпроста. И уж если она решила предстать перед всеми сдержанной, то это вовсе неозначает, что сдержанность должна проявляться в одежде. Немного подумав, онаотрезала рукава и изменила вырез у платья. Несколько сложных переплетений иперевязок на лифе и талии с помощью золотистых лент оживили парадное одеяние.Она критически осмотрела результат работы и осталась очень довольна.

С волосами тоже пришлось помучиться. Она всегда предпочиталасвободно спадающие вниз, чуть взъерошенные волосы, но такая прическа неотвечала требованиям момента. Волосы придется взбить, уложить локонами на головеи затем ниспустить их элегантно через плечо. На белоснежном платье они будутсмотреться. Она занималась прической так долго, что заболели руки. Когда всебыло закончено, Се'Недра оглядела себя с ног до головы свеличественно-царственным видом. Очень неплохо! У Гариона глаза полезут на лоб.И маленькая принцесса принялась прыгать от радости по комнате.

Когда наступил долгожданный день, Се'Недра, которая накануненочью почти не спала, уединилась с Горимом в его кабинете. Он читал длинныйсвиток, держа его одной рукой, а другой – разматывая. Во время чтения принцессавертелась, нервно теребя локон.

– Ты сегодня какая-то неспокойная, дитя, – заметилон.

– Это потому, что я не видела его… их… оченьдолго, – быстро ответила она. – Ты уверен, что я выгляжу хорошо?

Этот вопрос она задавала пять или шесть раз за утро.

– Ты замечательна, дитя, – в который раз успокоилон её.

Принцесса радостно улыбалась.

В кабинет вошел слуга и, низко поклонившись, доложил:

– Ваши гости прибыли, святейший. Сердце Се'Недрызатрепетало.

– Не пора ли нам отправиться встречать их, дитя? –предложил Горим, кладя свиток на стол и поднимаясь на ноги.

Огромным усилием воли Се'Недра подавила желание вскочить состула и выбежать из комнаты. Она медленно приблизилась к Гориму, молча твердяпро себя: «Достоинство, сдержанность, императорское величие».