Шрифт:
Интервал:
Закладка:
У очага, бросая на Энни злобные взгляды, возилась Маора. С ней в доме девушке было еще неуютнее. Энни чувствовала исходящую от нее ненависть, хотя аборигенка теперь внешне была благожелательна, даже пыталась улыбаться. Маора придумала способ избавиться от соперницы. Ей необходимо обезобразить белую женщину так, чтобы Манипу почувствовал к ней отвращение. Бледнолицую нужно опозорить. И Маора решила обрезать ей волосы. Женщина не может считаться красивой, не имея длинных роскошных волос. Когда белая женщина их лишится, Манипу не станет даже смотреть в ее сторону. Энни покажется ему безобразной.
Как только чужестранка уснула, Маора отставила в сторону деревянную миску и ступку, взяла длинный нож и усмехнулась. Этим вечером Маоре повезло, и она легко сможет воплотить свой замысел в жизнь. Когда Манипу вернется, он наверняка велит прогнать белую женщину из своего дома. Он будет благодарен Маоре за то, что та показала ему, насколько безобразна эта бледнолицая! От такой уродины Манипу не захочет иметь детей. Ведь они принесут бесчестье народу маори. Могущественный вождь наверняка все это поймет. Он не захочет, чтобы белая женщина родила ему сына, будущего вождя.
Обутая в мягкую обувь, Маора неслышно ступала по полу, устеленному циновками, приближаясь к спящей на ложе. Чувствуя сосущую пустоту в желудке, она судорожно сжимала в руке нож дрожащими от напряжения пальцами. И хотя ей было не занимать мужества, Маора все же испытывала в этот момент страх: она боялась, что ее остановят прежде, чем она успеет осуществить задуманное. Если бы Манипу вернулся в это время домой и застал Маору на месте преступления, то, без сомнения, изгнал бы ее.
Опасаясь, что ее прерывистое дыхание разбудит Энни, Маора остановилась, усилием воли восстанавливая дыхание и успокаивая себя. А затем она встала на колени за спиной спящей Энни, свернувшейся на ложе из меховых шкур.
Маора уже протянула руки к волосам девушки и приготовилась обрезать их острым ножом, как вдруг внезапно с улицы донеслись оружейные выстрелы.
При звуке выстрела Энни сразу же проснулась. Она резко села на ложе и вскрикнула, увидев, что на нее в упор глядит Маора.
— Это ты? Что тебе от меня нужно? — задыхаясь от ужаса, промолвила Энни.
Увидев нож в правой руке туземки, она побледнела.
— О, Господи! Ты пришла, чтобы убить меня?
Но Маора не могла ничего ответить ей, она была слишком ошеломлена диким шумом, доносившимся с улицы. Мысли Маоры путались. Женщины переглянулись, страх сделал их на время союзницами.
— Что происходит? — спросила Энни, взглянув на дверь.
До их слуха донеслись звуки мушкетной пальбы, ржание лошадей, крики мужчин, визг и плач детей и женщин.
— О, Боже, — промолвила Энни, вскакивая на ноги. — Маора, кто-то напал на деревню! Что нам теперь делать? Манипу нет поблизости, с ним уехали все лучшие воины!
Туземка не знала английского, но сейчас она поняла белую женщину. Колени Маоры задрожали от страха, она глядела широко раскрытыми глазами на дверной проем. С тех пор как Манипу стал вождем, еще никто не нападал на маори. Все знали, что Манипу хочет жить в мире и согласии с соседями. Ни у кого не было причин нападать на деревню. Так кто же и почему это сделал?
Рассудок Маоры помутился, она не знала что делать. Никогда прежде она не испытывала такого страха за свою жизнь. Манипу обещал защищать ее, защищать свой народ! Но этим вечером он оказался в отъезде. Так что же теперь делать?
Энни бросилась к развешенному на стене оружию Манипу и схватила нож. А затем осторожно подошла к дверному проему и выглянула наружу. Она похолодела, увидев в свете пожара мундиры британцев. Так вот кто напал на деревню Манипу! Затем она разглядела среди нападавших майора Дурсля.
Чувство собственной вины охватило девушку: из-за нее страдают невинные люди! Ведь майор Дурсль явился сюда за ней, Энни! Ей чуть не сделалось плохо при виде кровавых сцен и злодеяний, которые учинили в деревне британцы. Солдаты хладнокровно стреляли в разбегающихся туземцев. Те маорийские воины, которые оставались в деревне и пытались оказать сопротивление, были уже убиты, и их тела представляли собой кровавое месиво.
Повсюду, куда бы ни взглянула Энни, она видела только кровь. Услышав приказы майора, Энни поняла, что ей необходимо бежать немедленно, иначе она упустит время и уже не спасется.
— Обыщите все хижины и дома! Ищите, пока не найдете белую женщину, не упустите ничего ценного! — громовым голосом кричал Дурсль, размахивая в воздухе шпагой.
— А что делать с пленными? — спросил кто-то.
— Пленных не брать, кроме белой женщины, — прокричал в ответ майор. — Убейте всех, кто еще не скрылся в лесу!
— Мерзавец! — тихо воскликнула Энни, в отчаянии озираясь вокруг. Ее взгляд упал на Маору. Хотя эта туземка собиралась ее убить, Энни не могла бросить женщину в беде. Маора, по всей видимости, впала в оцепенение, она не могла сдвинуться с места, не могла бежать. Энни бросилась к ней и схватила ее за руку.
— Пойдем, — шепнула она. — Нам надо немедленно выбираться отсюда. Сейчас начнут обыскивать все дома, а потом их подожгут. Нам нужно бежать. Немедленно! Я видела, как некоторые маорийцы скрылись в лесу. Нам надо бежать за ними.
Маора бросила нож и пошла за Энни. Она не понимала, что ей объясняет бледнолицая, но видела, что та разбирается в ситуации и полна мужества. Она чувствовала уважение к этой белой женщине и подчинилась ей, как более сильной. Она послушалась ее так, как послушалась бы в эту минуту мужа. Выйдя на улицу и увидев вокруг горящие дома, Маора убедилась в том, что если бы осталась в доме, она непременно погибла бы.
Энни почти тащила Маору на себе. Она направилась сначала на задворки дома Манипу, а оттуда, очертя голову, бросилась к лесу, минуя открытое пространство. Перед ее мысленным взором стояла картина, которая сразу же врезалась ей в память. Это было последнее, что она запомнила, покидая деревню маори: британский солдат, в упор расстреливающий маорийского мальчика. Энни видела, как мальчик корчился на земле, прежде чем навсегда затихнуть, затем она увидела, как англичанин спрыгнул со своей лошади и молниеносно снял скальп с туземца.
По горьковатому привкусу во рту Энни поняла, что у нее вот-вот может начаться рвота. Она несколько раз глубоко вздохнула, чтобы прогнать неприятное ощущение, а затем снова сжала в своих пальцах руку Маоры и потащила ее за собой сквозь вечерние сумерки, все более сгущавшиеся вокруг. Энни понимала, что добыть лошадь будет очень трудно. Деревню наводнили солдаты, обшарившие все вокруг, а лошадей согнали на противоположный конец деревни.
— Я… так устала… — начала жаловаться Маора, у которой от быстрого бега закололо в боку. — Пожалуйста, остановись, мне надо отдохнуть.
Она остановилась.
— Нет! — крикнула Энни срывающимся голосом. Она с трудом дышала, как будто ее легкие пронзили тысячи кинжалов. — Мы будем бежать, пока не спрячемся в каком-нибудь укрытии. Майор-Дурсль начнет обыскивать окрестности, как только обнаружит, что я убежала.