пугает — больше привлекает. Смотри, здесь не все написано на нашем языке, часть на латыни.

— Конечно же меня она не пугает! Раз уж она в наших руках, давай её изучим. Может нам пригодятся страшилки, чтобы отомстить за этот инцидент.

— О, да! Они ещё пожалеют о таком обращении!

Ритуал

Времени мы провели в комнате более чем достаточно. Два месяца взаперти, в уединении с мистическое книгой, употребляя в пищу лишь овсянку, а в питье — воду, могли выбить из колеи любого. Мы не оказались исключением.

Спать приходилось на жёстком полу, смиряясь с соседством крыс и тараканов. Подложив под голову руку, обнимая друг друга, чтобы перенести нестерпимый холод, который исходил от стен, мы переживали каждую ночь в надежде на то, что на следующий день будем засыпать в теплых кроватях. Еду нам приносили два раза в день на одной неглубокой тарелке, но предоставив две ложки. По всей видимости в планах наших мучителей было внести между нами раздор посредством еды. Но мы не сломились на этом. Ненависть к поросям объединяла нас, сделав братьями по духу — еда честно делилась пополам, питье, которое приносили в одной кружке, выпивалось по очереди по глотку. Дни и ночи пролетали, а конец мучений так и не наступал. Единственным избавлением, не дававшим сойти с ума, была странная книга.

— Я думал книга будет страшнее, — честно сказал я в один из вечеров.

— А что ты ожидал?

— Не знаю. Здесь рассказывается в основном о вызове духов с помощью стеклянных шаров, карт и рисунков, или об общении с загробным миром при поедании грибов, ягод и трав. Всё это похоже на обман, к которому прибегают помешанные люди или шарлатаны. Как можно говорить с духами через живого человека? Покойный сам должен встать и заговорить, или явиться призраком.

— Не знаю, здесь об этом ни слова не сказано. Можно было бы попробовать какой-нибудь ритуал, но где взять ингредиенты и приспособления?

— Может быть потом попробуем.

— Обязательно попробуем!

— У меня есть отличная идея. Давай разнообразим немного книгу и, заодно, сделаем гадость поросям.

— Что ты предлагаешь?

— Я предлагаю дополнить текст книги каким-нибудь своим ритуалом, но напишем его на непонятном языке.

— Точно, напишем его нашим цифровым алфавитом, но цифры напишем словами.

— А в начале книги опишем какой-нибудь ужасный способ, позволяющий прочесть текст.

— Да, было бы весело посмотреть на того, кто решится провести этот ритуал. Но чем мы будем писать?

— Аульц, такие вещи пишутся исключительно кровью. Хах, я шучу, не смотри на меня так.

— Да нет же, ты прав! Мы будем прокалывать ритуальным кинжалом себе пальцы и аккуратно писать остриём. Времени понадобится немало, но сомневаюсь, что нас планируют отпускать в ближайшее время. Если вообще планируют.

Так и было решено. Всю ночь мы провели за размышлениями над текстом ритуала и способе прочтения его, к окончательному согласию придя лишь на рассвете. По крайней мере мы представили, что это была всего лишь ночь. Аульц оказался прав — никто не торопился нас выпускать. Почти месяц мы провели по очереди прокалывая пальцы, вырисовывая текст на страницах, впитывающих кровь так быстро, как будто с момента своего создания мечтали лишь о ней. Пальцы рук быстро пришли в непригодность, стали онемевать, терять чувствительность и болеть. Кровь из них с трудом выдавливалась. Поэтому к действу были присоединены пальцы ног, пятки и ладони. Текст оказался достаточно длинным для подобного способа письма, но измотанные, с болящими руками и ногами, мы всё-таки успели. И успели как раз вовремя. На следующий день после окончания написания ритуала и пояснения к нему за нами пришли. Дверь открылась и дневной свет ударил в глаза невыносимой режущей болью. Нас, ничего не видящих, схватили и повели куда-то подальше от места заключения, а на полу, на том же месте, что и была найдена, лежала книга с вложенным в переплёт кинжалом. И не было видно в закрытом состоянии, что она скрывает в себе новый, казалось бы, нечитаемый текст, который через несколько сотен лет проявится в истории неприятными последствиями.

Свобода

Освобождение оказалось не столь радостным, как нам хотелось. Нас привели всё в ту же круглую комнату, что приводили каждый вечер, и заставили раздеться. Хозяева дома были на этот раз одеты в чёрные балахоны с капюшоном. Как оказалось, то, что мы с Аульцем попались на нашей церемонии поздравления, было чистой случайностью. В эту ночь всех мальчиков вытащили с кроватей и таким же образом попарно посадили в комнаты, подвергнув тем же испытаниям, что и нас. К сожалению, испытания прошли не все.

— Сегодня здесь собралось лишь шесть мальчишек, — начал хозяин после привычного осмотра. — Вас здесь шестеро, а из шестерых двое — убийцы. Не выдержав сурового режима, не разделив пищу и питье с товарищем, они добыли себе пропитание ценой жизни брата.

В этот момент он подошёл к двум мальчикам, которые испуганно бегали глазами по комнате. В их повадках не осталось ничего человеческого — больше животного. Как забитые звери, без проявления малейших частиц интеллекта, они стояли и тряслись от страха.

— Месяц в комнате с убитым было достойным наказанием для вас, — продолжил он. — Но посмотрите на них. Это же крысы, не способные жить в обществе. А как мы поступаем с крысами? Мы их травим, давим, безжалостно уничтожаем. Мы уничтожаем и их, и их потомство, чтобы больше не было этих тварей в нашей обители.

После этих слов он достал кинжал, похожий на тот, что был вложен в книгу и резким движением перерезал горло тому мальчику, что стоял справа. После этого, развернув второго мальчика к себе, он вонзил кинжал в его сердце.

— Молодцы, сплоченная работа, — сказал он, проходя мимо меня с Аульцем. — С книгой интересно получилось. Этот кинжал как раз из неё. Все свободны!

Переборов приступ тошноты, мы поспешили покинуть помещение.

После вышеописанных событий жизнь сильно изменилась. Нам разрешили общаться друг с другом, свободно передвигаться по дому и выходить на час на лужайку для отдыха после обеда. Первая половина дня стала загружена учебными занятиями, которые были достаточно разнообразны. Иностранные языки и травоведение, математика и история, логика и физическая культура — вот основные предметы, на которые делался упор. Одним из иностранных языков была латынь. Учили мы её используя различные исторические документы и научные труды. В физическую подготовку помимо бега, силовых и гимнастических упражнений входили фехтование, боевое искусство и метание ножей. Неизменным осталось