— Я за ним присмотрю! — и запрыгнул в автобус.

Ребята из группы шутили, напевали, чувствовался подъем. Хорошие у тебя музыканты. Ты счастлив всегда в своих друзьях и платишь им своей любовью.

Ты садился последний. Я замерла в ожидании, что скажешь, сделаешь. Ты обнял меня и прижал к себе, потом поцеловал бегло в губы.

— Жди меня. Хорошо?

Я кивнула, моргая, — предательские слезы!

Ты еще раз поцеловал меня, теперь в лоб, и прыгнул в автобус. Машина тронулась, я помахала рукой, сглатывая комок в горле. Автобус исчез за поворотом.

— Хотите, я вас подвезу? — предложила мне жена Геры Колокольцева.

Я согласилась.

— В первый раз провожаете? — спросила она, когда мы ехали по ночному городу.

— Да.

— Наташа его не провожала. Он не любил.

Зачем она заговорила о твоей бывшей жене? Мне сделалось еще тоскливее. Я односложно отвечала на новые вопросы этой женщины и поблагодарила ее довольно сдержанно, когда мы приехали к моему дому.

— Не переживайте! — еще напутствовала меня Герина жена. — Это только в первый раз тяжело. Привыкнете!

Я буркнула:

— До свидания, — и пошла к подъезду.

Моя уютная квартирка, мое любимое гнездышко, вдруг показалась мне смертельно пустой. Отчего это? Я обожала сидеть дома в обществе книг и компьютера, слушая твои песни. Ведь до сих пор здесь мало что изменилось. Разве что появились твои некоторые вещи, одежда. И вот теперь мелочи вроде старого бритвенного станка выдавали твое присутствие в моем доме.

Мысль о том, что два месяца ты не будешь приезжать вечерами, заставила меня расплакаться. «Комплекс Хари» все еще не был изжит мной. Казалось, невероятным усилием воли я сдерживаюсь, чтобы не рваться, сметая на пути все преграды, туда, где ты. Уговаривала себя: жила же одна всю жизнь, и ничего, а тут всего два месяца подождать. Но как только я представляла себе эти два месяца, шестьдесят пустых вечеров и тоску… Я включила твои записи, завалилась на наш диван и дала волю слезам…

Через несколько дней позвонила Марина и попросила ключи от студии. Что-то ей нужно было забрать. Я предложила встретиться на Войковской и вместе пойти в студию. Мне показалось, она без энтузиазма приняла мое предложение, рассчитывая только получить ключи. Я же обрадовалась возможности осмотреть твою студию — ведь ни разу не была там.

Мы встретились у метро, и Марина привела меня к нужному дому.

— Как же вы тут репетируете? Соседи не жалуются? — спросила я.

Марина по-хозяйски открыла замок, мы вошли. Это была в общем-то небольшая квартира, когда-то, верно, трехкомнатная. Теперь перегородки убраны, стало просторнее. Сохранилась крохотная кухонька со всей атрибутикой и туалет с ванной, где вместо ванны устроена душевая кабина. Я знала, что сюда приходит нанятая женщина, чтобы убирать, мыть все.

Марина зачем-то нырнула в ванную, а я огляделась с почти священным трепетом. Обстановка в студии свидетельствовала о трудах и творчестве. Ничего лишнего. Инструменты, колонки и все прочее вы забрали с собой, остались столы, небольшой диванчик и кресло, стеллажи с дисками и книгами, компьютер и звукозаписывающий пульт. В стенах — встроенные шкафы, скрывающие всякие нужные мелочи.

Марина вышла наконец из ванной и принялась рыться в дисках. Мне опять почудилось, что она только делает вид, будто ищет что-то.

— Где же? — нарочито хмурясь, пробормотала она.

Я рассматривала множество фотографий, расставленных на стеллажах и висевших на стенах. Ты с дочерью и Натальей, одна Алька, ты с группой, снимки с концертов. Вот ты во время путешествия на Аляску с пойманной рыбиной, вот со сноубордом где-то в альпийских горах. У меня даже сердце екнуло: я увидела нашу фотографию, «свадебную». Ты с комическим выражением лица, и я не лучше. Но от фотографии веяло жизнью, бесшабашностью и счастьем…

— Кто ж это вас так? — спросила Марина, и я вздрогнула. Я уж и забыла о ее присутствии.

Ответила, ностальгически улыбнувшись:

— Да так, один местный папарацци…

— Не гламурно, но живенько, — усмехнулась Марина.

Мне не хотелось, чтобы она дальше распространялась, и я убрала фотографию на место. Марина еще покружила по студии и сказала:

— Ну все. Можно идти.

А мне не хотелось. Я решила приехать как-нибудь сюда и посидеть в одиночестве. Что мне помешает, ключи у меня есть?

Неожиданно зазвонил телефон, который прятался на подоконнике. Мы переглянулись с Мариной, она пожала плечами. Я подошла к окну и отчего-то осторожно взяла трубку:

— Да?

Пауза, заминка, затем звонкий женский голос попросил:

— Николая пригласите, пожалуйста.

— Его нет. Что-нибудь передать?

— Нет-нет, спасибо… — И гудки.

Марина смотрела чуть насмешливо:

— Поклонницы?

— Не знаю, — тускло ответила я. — А что, звонят?

— Да постоянно! Чего только не предлагают. Есть весьма решительные дамочки.

Мне припомнились некоторые случаи, когда фанатки ведут себя неадекватно. Сама, будучи еще совсем ребенком, была свидетельницей, как сумасшедшая пацанка, называвшая всех «духариками», для чего-то засовывала крапиву за «дворники» машины Высоцкого.

Бывают и вовсе страшные случаи, как с одним известным актером, которого пытались облить соляной кислотой. Это какой-то психоз.

— Надо поменять номер телефона! — пробормотала я.

— Меняли уж, узнают как-то. — Кажется, Марине доставляло удовольствие меня дразнить.

Сама Марина мне тоже уже казалась подозрительной. Что ей было здесь нужно? Что она забыла в ванной? Мне непременно надо было все разъяснить. Мы вышли из квартиры, и я сама заперла дверь на ключ.

— Хотите, где-нибудь посидим, кофе выпьем? — спросила неожиданно скрипачка, и я тотчас согласилась. Надо же было выяснить, в каких отношениях она с тобой.

Мы прошлись до метро, там нашли небольшую забегаловку, в которой оказалось вполне чисто и уютно. Я, как всегда, заказала зеленый чай, а Марина — кофе и пирожные. Слово за слово, мы разговорились. Марина рассказала, что она не замужем, живет с мамой. Был какой-то вялотекущий роман с женатым человеком, но так ничем и не завершился. Окончила консерваторию, какое-то время работала в Театре оперетты, потом ушла на вольные хлеба, выступала с сольными программами в залах консерватории. Повезло, знакомая пристроила ее в оркестр Андрея Серова, который сотрудничает с тобой.

— И как, на ваш профессиональный взгляд, Колина музыка? — спросила я.

Марина подняла брови:

— Ну, это же не классика, я даже не берусь определить его стиль. Однако Андрей считает творчество Николая интересным. Кому как.