Меня не удовлетворил ее уклончивый ответ.

— А другие музыканты из вашего оркестра что говорят?

— Да вам-то зачем? — удивилась Марина. — Ну, кто-то считает гармонии простоватыми, избитыми, кому-то нравится. Главное, чтобы залы были заполнены, а раз заполнены, значит, эта музыка находит отклик. Вам-то самой нравится или можно не спрашивать?

— Нравится! — ответила я горячо. — Я, конечно, ценитель необъективный, но скажу откровенно: я обожаю Колину музыку! И голос! Я могу слушать его бесконечно.

Марина кивнула с понимающей усмешкой.

— Бесспорно, он талантище.

Попробовала бы она поспорить! Однако я все еще была далека от цели: выяснить, какие отношения у скрипачки с тобой, моим мужем. Сама Марина ни словом не обмолвилась об этом. Зато спросила:

— А вы, наверное, давно знакомы с Николаем?

— Да, — ответила я, надеясь, что никто из твоих музыкантов не знает истории нашего знакомства.

— Трудно жить со знаменитостью? — снова выспрашивала Марина.

— Не знаю, — пожала я плечами. — Мне не с чем сравнивать.

— Поклонницы не мешают?

— До сих пор не мешали.

— Может быть, вам нужна помощь? — вдруг задушевно предложила скрипачка.

— В чем? — удивилась я. Она явно напрашивалась в подруги.

— Если что, обращайтесь. У меня много свободного времени. Если нужна компания в кино, на прогулку или еще что, можете не стесняться, звонить.

Она достала свою визитку и подала мне, вставая из-за стола. Мы попрощались в метро и разъехались в разные стороны.

Вечером ты позвонил из своей Тмутаракани. Это был уже второй звонок. Первый раз ты отчитался через два дня вашего путешествия, как я тебя просила. Пожаловался на условия. Я знаю, ты не капризен, но требуешь элементарного удобства и чистоты.

— Да, не скоро еще сюда доберется цивилизация!

На этот раз ты был значительно веселее: концерты проходили успешно. Хвастать ты не любил, но тут не удержался и сказал:

— Классно зажгли!

Я сообщила с фальшивым оживлением:

— У меня Марина просила ключи от студии! — И поспешно добавила: — Я сама с ней съездила.

— Какая Марина?

— Скрипачка! — удивилась твоему непониманию.

— A-а… И что ей надо было в студии?

— Не знаю. Говорит, что-то забыла.

Ты помолчал.

— Ладно. В следующий раз пусть дожидается нас.

Я почувствовала себя виноватой.

— Ты прости, мне в голову не пришло, что здесь что-нибудь не так…

— Все так, малыш, не бери в голову.

Мы еще немного поговорили, и я силилась представить, как ты выглядишь, во что одет, кто рядом с тобой. И опять остро, до физической боли, затосковала по тебе. Положив трубку, я еще долго сидела, тихонько роняя слезы.

Однако тосковать постоянно времени не было. Началась эпопея с продажей квартиры и подыскиванием новой. Мне хотелось вернуться в любимый район, где я жила в коммуналке, на Остоженку. Но теперь там «золотая миля» — настроено элитарное жилье на месте уютных московских двориков и зеленых скверов, и стоит вся эта красота каких-то фантастических денег. Ты не стремился в центр, твоей давней мечтой был комфортабельный дом в Подмосковье. Ты жаловался на усталость от города, но отдыхать, считал, еще рано.

В общем, мне была предоставлена свобода выбора, ограниченная лишь финансами. Вот я и выбрала! Ради этого замысла решилась даже продать свою квартиру. Мечтала, что создам для нас с тобой пусть не гигантское, но красивое, уютное, элегантное жилье, достойное тебя.

Твой юрист во всем слушался меня — так ему было наказано. Только в профессиональных вопросах он проявлял самостоятельность. Впрочем, мы с ним вполне ладили, Сергей Васильевич оказался на редкость уживчивым человеком. Мы часами просиживали на моей кухне, угощаясь вкусными блюдами, просматривали газеты, каталоги, рекламные буклеты, связывались с агентством по недвижимости. Был продуман многоступенчатый способ купли-продажи. Юрист забраковал пару агентств, вполне благополучных на первый взгляд. А мне уже снились цветные рекламные ролики, блуждания по городу в поисках подходящей квартиры.

Перебрав несметное количество вариантов, я остановилась на четырехэтажном малонаселенном особняке в тихом переулке близ Остоженки. По документам квартира была метров ста пятидесяти. Дом эпохи модерна, но в конце восьмидесятых полностью перестроен изнутри. Как сейчас говорят, «реконструирован». Там не было подземной парковки, консьержки, подогретых полов и прочих прелестей элитарного жилья, зато перед домом разросся небольшой садик, а двор был огорожен высокой металлической решеткой. Я не поленилась сходить и посмотреть фасад, расположение дома. В этот момент зазвонили колокола на Илье Обыденном, да так мелодично, звонко! И я укрепилась в своем решении жить здесь.

Я не подумала об одном: в этом доме ты был не защищен от влюбленных в тебя девчонок-поклонниц и всяких неадекватных личностей. В нынешних роскошных новостройках мимо охраны мышь не проскочит, а здесь все было по-простому и люди жили обыкновенные. Тогда мне это и в голову не пришло. Еще не привыкла…

Когда ты звонил, я сообщала о ходе дел, советовалась с тобой, но ты был далеко во всех смыслах. Ты начинал уставать от изматывающего графика концертов и переездов, от скитаний по гостиницам. Однако я чувствовала: тебе хорошо, ты живешь. Одно было плохо: приходилось много пить. Так радушно встречали тебя в провинции, что отказ от застолий делался невозможным. Это, конечно, разрушительно действовало на твой организм. Довольно было и концертов: ты всегда поешь с полной самоотдачей, вживую, органически не переносишь «фанеру», соглашаясь лишь на «минусовку» в случае, когда не можешь взять с собой весь оркестр. К тому же всегда двигаешься активно, совершая таинственные, шаманские движения.

Как-то я спросила тебя, что это за танцы такие странные, жесты. Ты ответил, что используешь элементы восточных боевых искусств. Я вытаращила глаза, а ты засмеялся:

— Что же, прикажешь мне задницей вертеть?

Как-то незаметно я сблизилась с Мариной. После нашей встречи в студии я не звонила ей несколько дней, а потом так захотелось поговорить с кем-нибудь, кто хорошо знает тебя! Тут как раз позвонила Марина и пригласила меня на фестивальное кино. Я тотчас согласилась.

Мы встретились возле Пушкина, на Тверской. Скрипачка была принаряжена в джинсы с вышивкой и бирюзовую кофточку. Ее волосы были коротко подстрижены, и это придавало всему облику какое-то мальчишеское очарование.

— У нас есть еще немного времени, — сказала Марина, и мы пошли гулять по Страстному бульвару.

— Николай звонит? — спросила она первым делом, и мои подозрения вновь ожили и зашевелились.