видимость была даже лучше, чем при наличии легкой подсветки. Более того, подсветка со стороны только мешала, на время ослепляла монокуляр и человека, который им пользовался, заливала все вокруг белесым туманом.

Единственное, что сбивало Соловьева с толку, это зеленый свет, в котором он все, впрочем, прекрасно видел и различал. Откуда тот брался, майору было непонятно. Человеческая фигура при этом зеленом освещении казалась почти белой, а вот складки на одежде выглядели темными, даже слегка красноватыми.

Ну да, любое тело выделяет тепло. Этот непреложный факт был давно известен майору.

Спецназовцы были в легкой летней форме, а не в костюмах экипировки «Ратник», которые, как слышал Соловьев, тепло под собой удерживают. Простая одежда, несмотря на водоотталкивающую пропитку и на краску камуфляжа, должна его пропускать, следовательно, и тело обрисовывать. Только складки были значительно темнее, гуще.

Боковой проход оказался коротким. Дальше они полезли вверх по лестнице, стоявшей вертикально и малость подгнившей, наверху через небольшую комнатку вышли на другой горизонт и двинулись по нему.

– Рыбаков! – позвал майор.

Старший лейтенант остановился, повернулся к нему всем телом и услышал:

– Поставьте меня в известность о своих планах. Я так думаю, что мы идем выручать подполковника Соколовского.

– Да. Именно туда мы и идем, – сухо и сдержанно ответил командир взвода.

– А его что, на другом горизонте бандиты держат? Почему мы выше поднялись?

– Сейчас спустимся, – ничего толком не объясняя, ответил старший лейтенант и снова двинулся вперед.

Тут старший сержант догнал Соловьева, легонько придержал его за локоть и проговорил:

– Там, внизу, обвал породы. Проход опасен. Мы это место по верхнему горизонту обходим. К тому же там рабочие копаются, изумруды в породе ищут. Это два китайца и киргиз. Они на работу в область приехали, Владимирский их подобрал, пообещал хорошую оплату. А она тут всего одна – смерть. Не забыть бы их забрать, когда дело завершится. Но вот как они себя поведут при встрече, неизвестно. Поэтому лучше сначала обойти этих людей.

– Ларионов, ты чего это разболтался? – осведомился командир взвода.

– Я так, товарищ старший лейтенант, – испуганно промямлил старший сержант. – Объясняю ситуацию товарищу майору.

Алексей Валерьевич понял, что командир взвода сам по себе не слишком многословен. Он не ведет лишних разговоров со своими подчиненными, воспитывает их в строгости.

– Я сам у него спросил, он только мне ответил, – заявил майор, пытаясь отвести командирский гнев от старшего сержанта.

Рыбаков неожиданно широко улыбнулся.

– Ладно уж. Спросили вы, как же. Я ведь не глухой еще! – сказал он и шагнул вперед, в темноту.

Все остальные последовали за ним, спустились по другой лестнице и оказались на прежнем, нижнем горизонте. Теперь они шли вперед уже быстрее, чем раньше.

Благо майор уже начал привыкать к монокуляру, больше не спотыкался. Он не забывал посматривать по сторонам, где рассчитывал обнаружить какого-то противника. Чем серьезнее тот будет, тем лучше. Под прикрытием двух опытных спецназовцев Соловьеву любые помехи и преграды были нипочем.

Однако первым заметил опасность вовсе не он.

Старший лейтенант Рыбаков вдруг поднял руку. Майор Соловьев этот знак не понял, но услышал, как сбоку от него и чуть позади стихли шаги старшего сержанта. Он тоже остановился, замер, не рискуя даже ногу опустить.

Рыбаков повернулся к ним и шепотом спросил:

– Слышите?

– Нет, – тихо ответил майор. – Я ничего не слышу.

– Разговор вроде бы доносится, – заметил старший сержант. – Слов только не понять.

– Не по-русски говорят, – заявил командир взвода. – Толик Сумароков упоминал о каких-то двух киргизах, которые здесь на привилегированном положении находятся. Они рабочих разводят по участкам, разносят им еду и изумруды собирают. Владимирский сам их отбирал среди других, платил им неплохо, давал возможность деньги домой отсылать. Может, это они самые и есть.

– Может, – сказал Ларионов. – Или китайцы.

– Китайцы должны у нас за спиной остаться, – проговорил Рыбаков и скомандовал: – К стене! Быстро! Будем ждать.

Группа заняла позицию у стены. Потянулись минуты ожидания. Майору Соловьеву, непривычному к сидению в засадах, они казались часами.

Наконец где-то вдали мелькнул и сразу пропал луч фонарика.

– Берегут батарейки, – прошептал Рыбаков. – Только под ноги себе светят время от времени.

Но монокуляры помогли спецназовцам и сотруднику следственного управления разобрать, что происходило невдалеке от них. Двое коренастых мужчин вели третьего, положившего руки им на плечи. Было похоже на то, что сам он вряд ли мог передвигаться.

Майор Соловьев сразу узнал крупную фигуру. Два низкорослых человека помогали передвигаться подполковнику Соколовскому. Да, Сан Саныч идти самостоятельно явно был не в состоянии. Он даже едва ли понимал, куда эти люди его ведут. Голова подполковника была опущена, но под ноги он не смотрел и часто спотыкался, не пропускал ни одного камня, за который можно было бы зацепиться.

Что-то говорить здесь было довольно опасно. Акустика в подземном коридоре была такая, что даже шепот уносился сквозняком далеко.

Поэтому майор Соловьев просто тронул за плечо старшего лейтенанта Рыбакова, стоявшего впереди, прижавшегося к стене, и показал ему двумя пальцами на то место, где у него самого должен был бы находиться погон. Так он намекал на две большие звездочки. Мол, это подполковник Соколовский. Командир взвода, похоже, понял его, кивнул в ответ и положил левую руку на кнопку тактического подствольного фонаря, готовый включить его при необходимости.

Те двое мужчин, которые по сути дела тащили подполковника на себе, все так же время от времени включали свой фонарь, чтобы осветить путь впереди. Но видно было, что они уже сильно устали. Оба часто сгибом свободной руки вытирали со лба пот, заливающий глаза.

Эти люди обменялись короткими фразами на своем родном языке, остановились в трех шагах перед разведчиками и бережно, стараясь избежать резких движений, опустили на землю подполковника Соколовского. Монокуляр ночного видения показал Алексею Валерьевичу, как один из носильщиков вытащил из кармана помятый носовой платок и несколько раз, прямо как старательная первоклассница страницу в своей тетрадке, промокнул пот со лба и с носа человека, которого они только что тащили.

Соколовский в ответ застонал. Он попытался было повернуть голову, но это стоило ему приступа боли, и она снова повисла почти безжизненно.

Майор Соловьев всерьез обеспокоился состоянием коллеги. Видимо, те же самые чувства испытывал старший лейтенант Рыбаков, не знакомый с Соколовским.

В этот самый момент Александр Алексеевич решил, что наступило время, удобное для действия. Палец старшего лейтенанта нажал на кнопку тактического фонаря, и яркий луч света ударил в глаза носильщикам.

Старший сержант Ларионов свой фонарь не зажигал. Видимо, он решил, что одного луча для успеха этого дела будет вполне достаточно,