ты, — воскликнула Алена. — Что-то случилось, а я и не слышала... оставить?

— Оставьте, — согласился я. Мне тоже было интересно узнать, что натворил Эд.

— В настоящее время за медицинской помощью обратилось не меньше тридцати человек, в том числе и пятеро полицейских. О погибших нет точных сведений, но, судя по информации, которая поступает по нашим каналам, их количество составляет не меньше десяти человек.

— Кошма-а-ар, — протянула блондинка. — Уехала утром из нормального города, а теперь что?

— И не говорите, — поддакнул я.

— Количество поврежденных автомобилей превышает более ста единиц, включая патрульные. Многим из них потребуется серьезный и дорогостоящий ремонт. Страховые компании...

— А вы не знаете, что случилось? — спросила девушка.

— Не знаем. Мы сами пару часов шли от сломанного автомобиля — никто не остановился. Да и на заправке тоже. Вы — четвертая, к кому мы обратились.

— Что за день... — Алена покачала головой.

— Устроившие погром — несколько мужчин на двух пикапах. К сожалению, каких-либо особых примет мы не можем предоставить. Черные пальто по-прежнему в моде, а потому полиции проще арестовать всех модников, чем искать конкретных людей. Говорят уже о двадцати задержанных...

— Хорошо, что мы направляемся в город, — улыбнулся я. — Иначе нас бы тоже подозревали.

— Также напоминаем, что мост через Клязьму полностью закрыт для движения. А у нас в эфире один из свидетелей произошедшего...

— Никак не могу себе представить, — снова заговорила девушка. — В наше время, во Владимире! А еще чтобы не знали, кто это сделал!

— Иду, смотрю — несется джипище! Огромный! — громко вещал свидетель, своим голосом перекрывая шум улицы. — И прямо на красный, в толпу! А через две минуты второй, такой же.

— Дикари какие-то, — прокомментировала Алена.

— Нелюди, — согласился я. — Им повезет, если полиция найдет их раньше остальных.

— Да уж...

Она повела «пежо» по окружной, минуя съезд к мосту. В итоге в город мы попали через западный железнодорожный мост, проехали через юго-западный микрорайон и устремились в центр.

Я порылся в карманах и убедился, что у меня еще есть несколько монет, которые можно использовать в качестве доказательства вины профессора. Одну я зажал в ладони и долго думал, оставить мне ее молча или все же что-нибудь сказать на прощание. И выбрал второй вариант.

— Возьмите на память, — кругляш сверкнул золотом на раскрытой ладони, когда девушка притормозила на стоянке недалеко от центра города. — Может быть, эта штука поможет вам превратить хобби в нечто большее.

— Ой, вы же так и не послушали! — воскликнула она.

— Почему-то мне кажется, что ваш голос я наверняка слышал раньше. Возьмите-возьмите, — настаивал я и девушка, сомневаясь, все же забрала монету.

— Если вы придете с ней через неделю в ломбард, — Трубецкой назвал адрес, — вам подскажут, что делать с ней дальше.

— О... спасибо большое, — девушка понимающе кивнула. — Удачи вам! Чем бы вы ни занимались!

— Уверен, что сделал ей этим лучше? — спросил Трубецкой, когда она укатила прочь.

— Ты же помог мне. Значит думаешь, что мы сделали доброе дело. Пусть профессорский червонец послужит добру.

— Знаешь, что странно? Подумай, сколько действительно хороших поступков ты совершил, пока считал себя законопослушным. И вот, стоит тебе пару часов формально побывать по ту сторону закона — и ты уже творишь добро.

— И правда, странно, — съязвил я, — как будто я добра не делал.

Но все же его слова заставили меня задуматься.

Глава 24. Претензии

Несмотря на объявленные планы по перекрытию улиц и полной мобилизации полицейских сил города, в центре нам встретился только один рассерженный патрульный, который, хоть и смотрел в нашу сторону несколько дольше, чем позволяют правила вежливости, не рискнул приближаться.

Но я знал — стоило подойти к нам поближе, скорее уж не поздоровилось бы ему самому. Просто потому, что у нас не было другого выхода. Нам нужно добраться до ломбарда и как раз, когда оставалось несколько метров до него, меня осенило:

— У меня же нет портера.

— Как нет? — удивился Трубецкой. — Поищи получше.

— Я облазил все карманы, когда пришел в себя в машине. Но нет, ничего не было. Я знаю, что в ломбарде есть еще устройства, но едва ли я потерял свой. Его забрали. И, кстати, вот тебе еще один довод в пользу моей теории.

— Не может быть, чтобы от тебя захотели избавиться.

— Тебе придется в это поверить, — я толкнул дверь. — И лучше рано, чем поздно.

— Доброго дня! — поприветствовал нас Александр, снимая очки. — Где груз?

— А груза нет, — ответил я, пропустив его приветствие мимо ушей. — Не подскажете, нет ли для меня портера? Может быть, он потерялся где-то здесь?

— Простите?

— Не прощу, — я стряхнул с плеча ладонь Трубецкого, который собирался остановить мой порыв докопаться до истины.

— Вас перенесли не сюда, молодой человек, поэтому я не могу ничего знать о вашем портере. Но могу предоставить новый, поскольку ваша личность мне сегодня знакома куда больше, чем парой месяцев назад.

— Значит, вам об моем появлении здесь ничего неизвестно?

— Поверьте, не больше, чем вам, — сухо ответил мужчина. — Я так понимаю, вы его сопровождаете? — обратился он к Трубецкому.

— Не совсем.

— Ага, хм... Что же, избавьте меня от ваших претензий, — вернулся он ко мне. — Не думаю, что я заслужил это. К моему огромному сожалению, вы — не тот человек, которому я мог бы угрожать, поэтому обойдусь без пустых фраз.

— Ладно-ладно, извините меня, — раздраженно ответил я и хотел было продолжить, но внезапно подумал, что и этот человек, которого я встретил лишь дважды в жизни, может обманывать меня.

— Поверю, что вы сказали это совершенно искренне. Идемте, я выдам вам портер, — он вышел из-за стойки и отправился в заднюю комнату, а мы последовали за ним на небольшом расстоянии.

— И перед кем ты будешь отчитываться? — уточнил я. — Перед тем, кто выдал задание?

— Именно. Вероятно, его сформировали выше, но я отчитываюсь перед непосредственным руководителем. Ты с ней знаком, к счастью, поэтому я могу взять тебя с собой.

—