— За такое нарушение по головке не погладили бы. А может и расстреляли бы. Ты же видел, как проверял целостность тот майор?

— Видел.

— Скажи-ка, почему ты решил, что он вообще майор?

— Он не отрицал этого, а заключил я по его внешнему виду. Как он держится, — пояснил я.

— Неплохо, — улыбнулся шпион.

— На чью помощь ты рассчитываешь в моем мире?

— Забыл про Петровича?

— Кого-кого?

— Ты же его знаешь, — напомнил Трубецкой. — Евгений Петрович. Он тебя из камеры вытащил и ко мне привел.

— А...

Как такое можно забыть, когда тебя ни за что ни про что отправляют в СИЗО в первый раз в жизни. Но Евгений Петрович в целом оказался нормальным человеком, не задавал вопросов и даже помог нам. В сравнении с вельским начальником отделения — и вовсе ангел.

— Вижу, вспомнил. Вот к нему мы и обратимся, чтобы он потеребил патрульных, дал данные с камер и прочее — словом, все, чем он может помочь.

— Кстати, о камерах, — спохватился я. — У вас такие технологии — «шершень», мощные машины, телепортационная техника и прочее. В этом плане вы шагнули далеко вперед нас. Почему же нет телевидения? Нормального, с вещанием хотя бы в столице? Нет систем слежения? Это же гораздо проще, чем телепортация! К тому же, кинотеатры у вас есть, значит есть съемки и...

— Разошелся! — усмехнулся Павел. Похоже, он был не прочь отвлечься от тяжких мыслей о провале. — Во-первых, не все так просто, как ты описываешь. Многие технологии были созданы, но не пошли в массы из-за недоработок. Что-то забрало себе Третье отделение, — негромко добавил он. Но экипаж был полностью закрытым и даже с хорошей звукоизоляцией — я не слышал цокота копыт по брусчатке. — А некоторые оказались хорошо смонтированной подделкой.

— А во-вторых? — напомнил я, когда шпион замолчал.

— Во-вторых, сказалась целая совокупность факторов. Про те же самые камеры. Телевидение, например, потребовало слишком много ресурсов. И необходимости в нем нет, как таковой. Развлечение? Люди могут свободно выйти из дома и сходить в любое синема. Новости и развлекательные передачи — для этого есть радио. Это проще и удобнее. Не мешает и не отвлекает.

— Проще говоря, не было спроса и развивать не решились? Но ради безопасности, хотя бы!

— В таких размерах, в каких существуют нынешние видеокамеры — проще поставить пару патрульных. И по цене так же выйдет. Не говоря о том, что качество изображения... Ты же видел наши фильмы?

— Нет, — медленно ответил я, заметив, что это было досадное упущение с моей стороны — можно было бы сводить Аню как-нибудь в кино, а не только в театры.

— Жаль, есть много хороших фильмов, — он покосился на возницу и потом показал на свое ухо — кажется, тот подслушивал, несмотря на хорошую изоляцию. — Криминальные тебе бы понравились, мне кажется.

— У тебя есть время смотреть кино?

— Было, пока учился. «Марк идет домой», например.

— Не очень привлекательное название.

— Шедевр за невзрачной оберткой, — ответил Трубецкой. — О том, что может случиться в обычной жизни, если... не буду рассказывать, сам посмотришь. Про сознательных граждан, в общем.

— Любое кино со смыслом?

— Конечно. Посыл, призыв к действию. Польза должна быть от всего. И никакого разрушения. Это, кстати, еще одна причина, по которой нет нужды создавать эфир, требующий заполнения бессмысленными передачами, которые крутят у вас. Ток-шоу, кажется, их называют?

— Да-да, именно.

— Тогда ты и сам отлично понимаешь ситуацию.

Трудно было не согласиться с Павлом в этом отношении. Действительно, ситуация была вполне себе понятная, и я в очередной раз мог лишь позавидовать гражданам Империи, чьи головы не забивались сотнями мнений, зачастую бесполезных и бестолковых.

Мы же остановились около Университета. Трубецкой рассчитался с извозчиком и, когда он укатил, я посмотрел на телефонную будку на улице. И решил, что пока не стоит тревожить Аню дурными вестями.

— Не отставай, — бросил мне через плечо шпион. — Сегодня еще многое предстоит успеть.

И мы спешили. Спешили так, словно от несчастных двух тонн золота и конверта с бумагами зависела судьба всей Империи. Никакого чинного вышагивания по коридорам Университета — мы промчались бегом. Я запыхался, а Трубецкой — нет.

Слетели вниз по лестнице, опустившись на несколько этажей в подвалы здания. Чувство голода впервые застало перед самой телепортацией обратно в мой мир. Я поспешил сообщить об этом Павлу — ему лучше знать об этом, если вдруг наша операция затянется.

Тот кивнул, нажал кнопку портера — и я сделал то же самое — и с непонятным чувством предвкушения чего-то неприятного я перенесся обратно в свой мир. Уже дважды за это день.

Но ничего дурного не случилось. Мы вновь оказались в ломбарде, без головокружения, но зато преисполненные решимости к действию.

— Вы так быстро, — равнодушно заметил Александр, стоило нам показаться ему на глаза. — Работа не ждет, да?

— Именно так, — согласился Павел, на пару секунд задержавшись у входа. — Будь другом, нам нужно немного наличности. И снаряди парня получше.

— У меня ничего такого нет, — все также ровно отвечал мужчина за стойкой. Трубецкой кашлянул. — Ладно, — Александр скрипнул ящиком стола и положил на стол массивный короткоствольный пистолет. — Сойдет?

— Угу, — я кивнул. — А патронов...

— Только те, что внутри, — мужчина подтолкнул оружие ближе ко мне. — Если стреляете метко, вам большего и не понадобится.

— Это как посмотреть, — ответил вместо меня Трубецкой и забрал пачку тысячерублевых купюр.

Я поблагодарил Александра и покинул ломбард. Вечерело.

— Сперва нам надо разобраться с золотом, которое и так принадлежит нам. Сложностей не возникнет — только найдем фургон.

Город гудел — по улицам носились патрули, а пеших полицейских стало гораздо больше. Всех, кто был на выходном, вернули к работе.

Как ни странно, но и простых людей тоже не стало меньше. Вероятно, благодаря этому мы не так бросались в глаза, как пара мужчин в черных пальто. Кроме нас их было предостаточно.

Несколько раз я заметил автомобили с правительственными номерами — за пару часов, что мы провели в Империи, из Москвы во Владимир успели пригнать целую бригаду специалистов. Оперативно!

А вот с арендой