— А самолеты противника в воздухе были?

— Сначала я никого не заметил, но уже по пути на аэродром бортмеханик доложил, что радиолокатор засек самолет. Судя по полученной нами вводной, в этом районе наших быть не могло.

— Вам удалось определить тип самолета? — напрягся Рихтенгден.

— Радар не дает четкой картинки, герр оберст, — с сожалением покачал головой Беккер. — Но бортмеханик доложил, что, скорее всего, это двухмоторный истребитель или скоростной бомбардировщик. Он летел вдоль линии фронта курсом на север с очень приличной скоростью. Не уверен, что наш «дорнье» смог бы его догнать, да и задача у меня была совсем другая — срочно доставить на аэродром данные о позициях русских артиллерийских батарей.

— Это мог быть пикировщик Пе-2? — спросил Рихтенгден, пристально глядя в глаза летчику.

Беккера будто током ударило.

— Герр оберст… Это он?

Рихтенгден не ответил, продолжая молча сверлить пилота взглядом.

— Да, герр оберст. Скорость и размеры цели позволяют утверждать, что это мог быть Пе-2.

— Что помешало вам сбить этот самолет в ночном бою под Киевом? — продолжил допрос полковник.

— Дистанция, герр оберст, — не задумываясь, ответил Беккер. Он уже не раз прокручивал тот бой в голове и теперь лишь озвучивал выводы, к которым пришел в результате долгих размышлений.

— Поясните.

— Противник открыл огонь с расстояния, почти вдвое превышающего обычную дистанцию прицельной стрельбы из бортовых пулеметов. Так стрелять, конечно, можно, но вот попасть в цель получится вряд ли. А русский укладывал очереди в мою машину, как будто бил по ней в упор. Даже если бы со мной тогда была вся моя эскадрилья, не думаю, что мы бы с ним справились.

— Почему?

— У «дорнье» нет преимущества в скорости перед Пе-2. Скорее, наоборот. Поэтому зажать его у нас бы не вышло, и русский просто расстреливал бы нас издалека, почти не подвергая себя опасности.

— Обер-лейтенант, — выдержав небольшую паузу, произнес Рихтенгден, — вы хотели бы отомстить русскому стрелку за своих погибших товарищей?

— Приказывайте, герр оберст! — Беккер не колебался ни секунды.

— Приказ вы получите от своего командира, — с легкой улыбой ответил полковник, — Не беспокойтесь, долго ждать его вам не придется.

Выходя из одноэтажного деревянного дома, где размещались летчики эскадрильи ночных истребителей, полковник уже знал, что ему нужно делать дальше.

Вечером того же дня транспортный «Юнкерс» доставил Рихтенгдена в Берлин, и его непосредственный начальник, уже собиравшийся отправляться домой, был вынужден изменить свои планы и надолго задержаться в штаб-квартире Абвера.

— Герр генерал, у нас появился реальный шанс уничтожить русского стрелка, — заявил полковник, сразу переходя к делу.

— Неужели? — в вопросе генерала звучал сарказм, — В который раз по счету, не напомните? Впрочем, прошу меня извинить, нервы. Ситуация под Москвой не располагает к спокойствию. Не завидую я адмиралу Канарису — Фюрер винит нашу службу в больших потерях на начальном этапе операции. Итак, я вас слушаю, полковник.

— Противник повторяется, — Рихтенгден старался говорить как можно увереннее, — красные вновь используют стрелка в качестве корректировщика артогня. Радиолокатор нашего ночного истребителя засек русский Пе-2, летевший вдоль линии фронта во время артналета, который столь дорого обошелся нашим танковым и моторизованным частям. Самолет был один, и в ударах по нашим войскам он участия не принимал. Это мог быть только корректировщик. Я убежден, что стрелок находился на его борту.

— Допустим, вы правы, — кивнул генерал, — что нам это дает?

— Пока идет сражение, эти полеты будут происходить каждую ночь, герр генерал. Русские просто не смогут отказаться от столь эффективного средства наведения своей артиллерии на цели в нашем тылу.

— Хотите устроить засаду, полковник? А как же высокая скорость русского самолета? Он не пересекает линию фронта, и при приближении наших истребителей просто уйдет на восток. Догнать его они не смогут. А если и догонят… Не помню, чтобы кто-то возвращался на аэродром после боя с этим Пе-2.

— Тем не менее, под Киевом мы смогли сбить пять тяжелых бомбардировщиков из его авиагруппы, — возразил Рихтенгден. — Мы применили новейшую технологию, о которой русский не знал, и добились пусть и не полного, но несомненного успеха.

— Предлагаете опять применить что-то из наших новинок? — заинтересовался генерал. — Что на этот раз?

— Ракетный истребитель «мессершмитт» Me-163 «Комета».

— Разве он уже прошел стадию летных испытаний?

— В сентябре состоялся первый полет. Люфтваффе не слишком заинтересовалось новинкой — сейчас их вполне устраивают истребители с поршневыми двигателями, и для ракетного перехватчика они не видят серьезных задач, да и недостатков у нового самолета пока немало, и главный из них — всего восемь минут в воздухе.

— И чем нам поможет эта дорогая игрушка? — удивился генерал.

— «Дорнье» засекут Пе-2 русского стрелка и подадут наблюдателям на земле условный световой сигнал. По проводной связи на аэродром базирования ракетного истребителя будут переданы координаты цели, и Me-163 вылетит на перехват.

— Как он ночью увидит цель? И почему вы думаете, что русский не расстреляет его так же, как все предыдущие сбитые им самолеты?

— Я говорил с инженерами «Мессершмитта» и «Телефункена». Они уверяют, что смогут установить на ракетный перехватчик ночной прицел и инфракрасный прожектор. Ну и, конечно, «дорнье» с радиолокаторами будут сопровождать русский Пе-2 и укажут пилоту «Кометы» нужное направление трассерами. А что касается расстрела, мы этого не допустим. Вместо обычных пушек Me-163 будет нести две ракеты — стандартные боеприпасы к «небельверферам», но со специальными дистанционными взрывателями для стрельбы по воздушным целям. Это тоже новая разработка. К сожалению, у пилота будет только один шанс на пуск ракет — на второй заход у него не хватит горючего, но зато ракетами можно стрелять с куда большего расстояния, а радиус поражения осколочной боевой части позволяет надеяться сбить Пе-2, даже если пилоту «Кометы» не удастся добиться прямого попадания.

— Я слышал о попытках применения ракет для стрельбы по самолетам, — нахмурился генерал. — С приемлемой точностью это получается только у одного пилота из двадцати. А тут еще и ночью, с самолета, летящего с непривычно большой скоростью… За штурвалом должен находиться настоящий мастер.

— У меня есть на примете такой пилот, герр генерал. Если вы одобрите план операции, я немедленно вылечу на место и переговорю с ним.

— Техника не подведет? — усомнился генерал, — это же, по сути, опытный образец.

— Герр генерал, создатели ракетного перехватчика в лепешку расшибутся, чтобы все сработало штатно. Для них это последний шанс доказать руководству люфтваффе перспективность своей разработки.

* * *

Попав под массированный и неожиданно точный ночной удар советской артиллерии, немцы были вынуждены отложить начало операции. Наименее пострадали их войска, сконцентрированные для действий вдоль Минского шоссе.