лейтенант! Курс — юго-восток! Полный газ! По моей команде начинаешь маневры уклонения! Я к пулемету.

— Что происходит, товарищ старший…

— Нас атакует ракетный перехватчик, — перебил я Калину, — Скорость почти тысяча километров в час. Через две минуты он будет здесь!

Противник проглатывал расстояние между собой и нашим самолетом, как будто мы стояли на месте. Я все еще не мог до конца поверить в то, что вижу. По всем канонам до боевого применения ракетного истребителя должно было пройти еще не меньше года, но сейчас нас догонял именно такой самолет. Немцы еще раз смогли меня очень неприятно удивить, и я подозревал, что сюрпризы сегодняшней ночи еще только начинаются.

— Товарищ старший лейтенант государственной безопасности! — в голосе командира экипажа я услышал металл, — вам необходимо срочно покинуть самолет.

— Отставить разговоры! — рявкнул я в ответ, — Готовьтесь к совершению маневров уклонения. По моей команде резкий уход вправо со снижением!

— У меня приказ! — не сдавался Калина.

— В задницу твой приказ, старший лейтенант! Твою ж…

Вот теперь я его увидел. Не в качестве отметки на виртуальной карте, а «вживую», в режиме дополненной реальности. Длиннющий огненный хвост, мелкая вибрация корпуса и какие-то нехорошие штуковины под крыльями…

— Маневр уклонения! — взревел я, как только силуэт вражеского перехватчика расцвел вспышками стартовавших ракет.

Если бы я сам сидел за штурвалом, возможно, нам удалось бы уйти из зоны поражения. А старший лейтенант Калина в момент получения приказа, похоже, был занят обдумыванием того, что ему делать со строптивым и крайне невежливым пассажиром, ответственность за жизнь которого была возложена на него чуть ли не прямым приказом товарища Берии. В общем, на прохождение команды и реакцию пилота ушла лишняя секунда…

Я открыл огонь из пулемета. Трассеры перечеркнули стремительный перехватчик, но это было уже бесполезно — истребителем управлял действительно хороший пилот и не менее талантливый стрелок. Увернуться от его ракет мы не успевали.

* * *

— Вот он… — бортмеханик завороженно смотрел вправо-вниз, где, стремительно набирая высоту, в небо взлетала яркая звезда с длинным огненным хвостом. — Действительно, настоящая комета.

Мессершмитт Ме.163 Комета (Ме.163 «Komet») — немецкий ракетный истребитель-перехватчик времён Второй мировой войны. Максимальная скорость — 960 км/ч. Продолжительность полета — 8 минут. Оснащался ракетным двигателем на жидком топливе. Стандартное вооружение — две 30 мм пушки Рейнметалл-Борзиг МК 108. Всего произведено 470 экземпляров, включая прототипы.

Обер-лейтенант тоже наблюдал за полетом Me-163, стремительно догонявшего русский Пе-2, в панике удирающий на восток. Со словами бортмеханика он был полностью согласен. Сегодня Беккер еще раз убедился в том, что этим диким русским никогда не победить Рейх. Какими бы природными талантами ни обладали варвары, они неизбежно разобьются о высокие технологии и научные достижения немецких ученых.

— Ракеты пошли… — забывшийся бортмеханик орал, как ребенок и подпрыгивал в своем кресле, — Есть! Он горит! Русский горит!

В темноте действительно было видно, как пылает левый двигатель Пе-2. Перед самым попаданием русский самолет попытался уклониться от ракет и совершил правый поворот. Еще секунда, и осколки, веерами разлетевшиеся в небе после взрывов ракет, не смогли бы его достать, но русские чуть опоздали с маневром, и получили в корпус и двигатель изрядную порцию железа.

— Что с «Кометой»? — встревоженно спросил Беккер, найдя взглядом яркую точку перехватчика.

— Похоже, истребителю тоже досталось. Русский пытался отстреливаться — я видел трассеры.

Двигатель ракетного «мессершмитта» работал с перебоями. Огненный хвост то пропадал, то вновь вспыхивал в небе, но был уже не таким тонким, напоминающим сотканную из пламени рапиру, а каким-то рыхлым, потерявшим фокусировку. Тем не менее, перехватчик все еще держался в воздухе. Выхлоп двигателя мигнул раз, другой, и вновь превратился в стабильную струю огня.

— Дотянет, — скорее убеждая самого себя, чем действительно испытывая уверенность в своих словах, произнес Беккер.

— Русский падает!

Обер-лейтенант перевел взгляд на подбитый Пе-2. Огонь охватил уже бо́льшую часть его фюзеляжа. Второй двигатель тоже горел, и самолет, беспорядочно кувыркаясь, несся к земле. Спустя несколько секунд он упал в лес и на земле на мгновение расцвел огненный цветок сгорающих остатков топлива.

— Жаль, что радиолокатор не способен увидеть, что происходит на земле, — негромко сказал Беккер, — Если кому-то из русских удалось выпрыгнуть с парашютом, стоило бы снизиться и закончить работу.

— Мы сделали все, что могли, герр обер-лейтенант, — ответил бортмеханик, явно не разделявший сомнений командира, — задача выполнена, а значит, последует заслуженная награда. Думаю, уже завтра при обращении к вам я буду говорить: «герр гауптман!».

* * *

— Экипажу покинуть машину! — слабый голос старшего лейтенанта Калины выдавал его состояние. Несколько осколков, пробив остекление кабины, вошли в тело пилота. Помочь ему на этой планете не смог бы уже никто.

Штурман погиб на месте. В отличие от командира экипажа, осколок попал ему в голову. Живыми и более-менее транспортабельными остались только мы со стрелком-радистом, и сейчас нам действительно следовало немедленно прыгать.

Засевший в ноге осколок сильно мешал. Импланты в боевом режиме снимали почти всю боль, но нога слушалась плохо, а времени у нас не было.

— Давайте вместе, — стрелок-радист схватил меня за плечо и потащил на себе к уже сброшенному фонарю кабины. Я, как мог, помогал ему, что было непросто в полностью потерявшем управление самолете. Наконец, под нами замелькали поля и деревья. Вернее, это перед моими глазами они замелькали, а стрелок-радист видел только черноту ночи. Высоты оставалось километра полтора, и я не стал медлить. Подгадав нужный момент, чтобы не удариться о хвостовой киль собственного самолета, я прыгнул в чернильную тьму.

Хлопок раскрывшегося над головой купола возвестил о том, что парашют сработал штатно. Я огляделся вокруг. В трех сотнях метров от меня белел еще один купол — стрелок-радист тоже успешно покинул горящий самолет, но его все дальше сносило ветром на юго-восток.

Оценив обстановку на земле, я тихо присвистнул. Мое непревзойденное умение находить приключения на мягкие части тела не подвело меня и в этот раз. Не слишком сильный ветер сносил меня в сторону Рогачевского шоссе, в расположение стихийно сформированной оперативной группы советских войск под командованием генерал-майора Захарова[4]. После захвата немцами Клина группа попала в окружение, и теперь сдерживала яростные атаки немецких танковых и пехотных дивизий.

Что ж, хорошо хоть к своим, а не на территорию противника. К тому же в данном случае имело место разительное отличие от всего того, что я уже видел в котлах — попавшие в окружение пять стрелковых дивизий, танковая бригада, два артиллерийских полка и отдельная мотострелковая бригада спецназа не