Счастье городских, что не успели Лукича зацепить. Участковый тоже хорош – снова поперся к электричке космополетов защищать. Ладно – его жена Петруху предупредила.

– Может, мы их покалечим? – предложил Петруха, рассматривая противников.– Там, руку сломаем каждому. Или ногу. Вроде они как случайно поскользнулись, упали и поломались.

– И заодно запомнят, что тут у нас есть участковый,– подхватил Цыганчонок.– И эта... как ее... общественность. И другим скажут.

Была у Цыганчонка скверная привычка таскать в кармане велосипедную цепь. В драках, правда, он ее почти не использовал, но при трудных переговорах извлекал ее регулярно. И впечатление на собеседников она производила всегда.

Вот как и на этот раз.

Охотники переглянулись. Какого черта, подумал каждый из них. Ради минутного удовольствия лезть в драку с этими уголовниками? В конце концов, космополетов еще полно. Выбирай любого и...

Нет, если с кем-нибудь из этих, с ментом или его пацанами, получится встретиться в другом месте и при других обстоятельствах... тогда – конечно... тогда – все припомним...

А тут еще дождь... Чего мокнуть зря...

– И даму свою подберите,– сказал Лукич.– Неприлично это – на перроне валяться.

Каратистку подняли и понесли под навес. Бейсболка осталась лежать.

– Что там с космополетом? – провожая взглядом отступающих, спросил Лукич.

– А ничего страшного.– Самый Младший Жмыхин присел возле пострадавшего.– Носяку ему сломали...

Космополет вскрикнул от боли.

– В одном только месте,– заключил Самый Младший, вытирая руку о куртку космополета.– Заживет.

Дождь усилился.

– Вы его отведите в коровник, к остальным,– сказал Лукич Петрухе и надвинул капюшон плаща на голову, поверх фуражки.– А я тут еще подежурю...

– А езжайте вы, дядь Тема, домой,– предложил Петруха.– Там Витек на мотоцикле с коляской – и контуженого заберет, и вас подвезет. А мы уж тут сами...

– Я останусь.– Лукич достал из кармана портсигар, покрутил в руке, тяжело вздохнул и спрятал в карман.– Еще нужно проследить, чтобы эти туристы уехали.

– Мы и проследим. И, если что, в поезд подсадим. Правда, дядя Тема. А то вы как заведенный, в самом деле. Уже все, кто хотел и мог, приехали...

– А этот? – Лукич указал большим пальцем через плечо на космополета, которого как раз подняли и вели к лестнице.– В последний момент успели...

– Этот... козел потому что...– Петруха сплюнул.– Вон еще трое стоят в стороне, два идиота и идиотка. Могут ведь, когда хотят. Хватило же ума сюда приехать без блюхайра и семигранной гайки. И даже в драку не полезли за своего. И за вас, между прочим...

Лукич мельком глянул на космополетов, дожидающихся возле платформы, прикрывшись зонтами, указаний от гостеприимных хозяев.

– Семьдесят восемь.

– А с контуженным – семьдесят девять,– сказал Петруха.– Скоро лунатики в коровник не поместятся. А сегодня утром одного из них поймали во дворе Жуковых – яйца из сарая воровал.

– И что?

– Ну, получил по своим яйцам, поплакал немного... Степаныч его отвел в коровник и предупредил, что, ежели еще раз такое непотребство произойдет, всех погрузим в автобус и отвезем до ближайшего к городу милицейского поста. Так лунатики ворюгу тузить еще при Степаныче начали, тот ушел, чтобы не мешать воспитательному процессу.

Лукич снова тяжело вздохнул.

– Дядь Тем,– спросил Петруха тихо,– это что ж делается? Я думал, после той стрельбы все по-другому начнется...

– А все и началось по-другому. Это пока только проба сил. Что можно, чего нельзя, народ пробует. Раньше было нельзя – значит, теперь можно. Мы ж так устроены. Нам не нужны изверги или враги... Мы сами все сделаем. Нету врагов страшнее, чем соседи...

Петруха слушал, не перебивая. Лукич посмотрел ему в лицо, вздохнул и махнул рукой.

– Давай, потом поговорим.

– Вечером?

– Можно и вечером. Если ничего не случится.

– Что?

– А все, что угодно,– сказал Лукич.– Камни с неба. Вода превратится в кровь. Тьма падет на города и села...

Вместо этого подал голос телефон участкового.

Косой дождь бил в лицо, и Лукич отошел в сторону, под прикрытие плаката о безопасности дорожного движения.

Звонили с неизвестного номера. Без картинки – только голос.

– Слушаю,– сказал Лукич.

– Артем Лукич? – обрадовался Касеев.– Это Евгений Касеев, если помните. Я о вас...

– Помню,– сказал Лукич.

Он журналиста помнил. Бить, правда, он корреспондента после того репортажа и интервью не стал, но и приходить в восторг от его звонка тоже не собирался. Алена после той передачи чуть Лукича не прибила. Они неделю спали раздельно – он на диване, она на кровати. Жена так до конца и не поверила, что журналист все соврал.

Даже за орденом в город Лукич не поехал, сославшись на простуду и работу. А свою четвертую звездочку объяснил Алене выслугой.

Пытался объяснить.

Так что Касеева Лукич узнал.

– У нас проблема,– сказал Касеев.– ...ва приходила.

Порыв ветра заглушил голос журналиста.

– Что? – переспросил Лукич.

– Тут ко мне дама одна, Быстрова, приходила,– повторил Касеев.– Елизавета Петровна.

– И что?

Ветер все усиливался, крупные дождевые капли грохотали по жести плаката, стучали по плащу, норовили заглушить голос Касеева.

Гарнитуру Лукич не носил, поэтому сейчас приходилось напрягать слух, прислушиваясь к псевдодинамику телефона.

– Завтра за вами приедут,– сказал Касеев.– Арестовывать. Хотели вызвать в город, но решили брать на месте. С показательным маски-шоу. И меня пригласили, чтобы запечатлеть и поговорить с вами.

Лукич посмотрел на свой мобильник с удивлением.

Меня арестовывать? Ты ничего не напутал?

– Вы меня слышите? – спросил Касеев.

– Слышу,– ответил Лукич.

– Вас приедут арестовывать. Понимаете? За пособничество и соучастие в похищении Марии Быстровой! – Касеев повысил голос.– Эта стерва утверждает, что вы привели в дом человека, который потом похитил ее дочь. Избивал ее и похитил дочь. Что там у вас грохочет?

– Дождь.

– Что?

– Ливень у нас тут, говорю.

– Понятно... Быстрова сказала, если вы поможете вернуть дочь, то вам могут скостить срок. Не знаю, какие у нее доказательства, но связи и лапа наверху – сумасшедшие.

– Сумасшедшие,– повторил Лукич.