Мы прошли одну линию домов и свернули на вторую улицу, идущую перпендикулярно первой.

— Помню, мы с отцом решили плот построить. Здорово было. — Смирнов продолжал наслаждаться детскими воспоминаниями. — Такой плот у нас получился, просто загляденье. К нам на речку тогда еще рыбаки приезжали, откуда-то из области. Палатку на берегу поставили, жили там как дикари. Они наш плот как увидели, сразу в аренду его попросили. Такие мужики классные были. Они потом вообще к нам на дачу перебрались. Сначала просто на ночлег попросились, а после мы им комнатку отдали. А что, воровать у нас нечего было. В то время люди…

— Стоп. — Я замерла возле одного из домов и внимательно посмотрела на Смирнова. — Вы жили в обычном доме и пустили на ночлег посторонних людей?

— Ну и что? — удивился Леонид.

— Чем проще дом, тем проще люди в нем живут. Воровать у них нечего, так что пустить к себе на ночлег они могут, заодно и денежки подзаработают. Правильно?

— Правильно, — кивнул Смирнов, все еще не понимая, к чему я клоню.

— У нас ведь когда сезон рыбалки начинается, многие приезжают из соседних районов и селятся у местных жителей. И недорого, и удобно.

— Точно, — снова закивал Смирнов.

— Кошкино — это же обычный жилой поселок. Тут и магазины, и школы есть. Все эти хоромы стали появляться гораздо позже. — Я огляделась. — Где-то здесь должны быть старые дома местных жителей, у которых нет денег на строительство шикарных особняков. Именно такие жители могут сдать комнатку приезжему. Давай искать старые дома. Пошли туда, — предложила наобум я.

Мы быстро прошли мимо очередной вереницы элитных построек. Только на этот раз ни одна из них не привлекла нашего внимания. Асфальтированная дорога неожиданно обрывалась у крайнего особняка, дальше начиналась разбитая ухабистая дорога, которую уже лет двадцать никто не ремонтировал. И вела эта дорога в довольно оживленную часть Кошкина. Конечно, сейчас, ночью, это плохо освещенное место с двумя десятками невзрачных хибар сложно было назвать оживленным участком. Но все дома были жилыми. Где-то сушилось белье, развешенное по всему двору, где-то горели окна в комнате или мелькали голубые огоньки, признак работающего телевизора, припаркованные машины возле невысокого частокола — все это говорило о том, что здесь кипит жизнь, и вполне возможно, Стеллаж нашел себе место в этом заброшенном уголке.

Мы вышли на разбитую дорогу и направились к старым домам. На снегу, припорошившем асфальт, оставались следы от нашей обуви.

— Слушай, давай-ка лучше по обочине пойдем, — предложила я.

Смирнов проследил мой взгляд и, когда увидел свой след на снегу, быстро согласился.

— Давай.

Мы медленно продвигались вперед, ковыляя по ухабистым зарослям вдоль разбитой дороги. Уже издали я услышала лай собак. Но лай этот доносился откуда-то издалека, дома через три-четыре от нас. Не раздумывая, мы пошли на звук. Миновали два дома, в каждом из них было тихо, ни света, ни звука. На крыльце третьего стоял мужик в смешной шапке-ушанке и курил. Маленькая огненная точка от сигареты порхала в темноте, то опускаясь, то поднимаясь вверх.

— Возьми меня под руку, — шепотом сказала я Леониду, когда поняла, что курящий человек заметил нас.

— С удовольствием, — ответил Леонид и вцепился в мою руку.

Едва мы поравнялись с домом, как две огромные псины бросились на хлипкий забор и наградили нас грозным лаем, нарушив ночную тишину поселка. Мы отпрянули от покачнувшегося частокола, на котором почти повисла одна из собак, и ускорили шаг.

— Олег, это вы? — довольно громко, чтобы перекричать пронзительный лай, поинтересовался хозяин собак.

— Я Олег? — шепотом уточнил у меня Смирнов, не зная, что ответить.

— Нет, ты пьяный прохожий, — шепнула я ему, и он немедленно вошел в роль пьянчужки.

— Какой такой Олег, мать твою. Невозможно честному человеку по улице пройтись.

— Вот пьянь. — Мужик на крыльце разочарованно сплюнул и подозвал собак к себе: — Герда, Мимоза, ко мне.

Собаки прекратили лаять, но продолжали рычать.

— Ух ты какая, — зачем-то подразнил Леонид собак. Уж очень ответственно подошел он к роли пьяного, за что услышал очередную порцию возмущенного собачьего лая.

— А ну проваливайте отсюда, пока милицию не вызвал, — пригрозил нам хозяин дома. — Давайте. Давайте.

Мы прошли еще два дома и, когда окончательно скрылись из поля зрения любопытного мужика, перестали раскачиваться, как пьяные, и уселись на покосившуюся скамейку.

— Что скажешь? — спросил Смирнов, когда собаки окончательно угомонились.

— Интересно, как зовут Стеллажа. Надеюсь, что Олег.

— Ты думаешь, он снимает комнату у этого мужика?

— Не исключено. Две огромные собаки во дворе имеются…

— А машины нет, — закончил вместо меня Леонид.

— Конечно, нет. И Стеллажа, похоже, тоже нет дома. Где-то ездит.

— Интересно, где его носит в три часа ночи, — возмутился Смирнов. — И что будем делать?

— Ждать, — спокойно ответила я. — Надеюсь, он еще вернется.

— Ты сумасшедшая, — вздохнул Леонид, кутаясь в свою куртку.

Не лучшее время мы выбрали для ожидания. Холодный ноябрьский ветер пробирал до костей, мы быстро замерзли и грели руки, потирая ладони. Но наши мучения были оправданны. Примерно через сорок минут в той стороне, откуда мы пришли, мелькнули фары машины.

— Осторожно, это может быть он, — сказала я тихо, и мы оба, как по команде, прижались спиной к покосившемуся забору одного из домов.

Фары приближающейся машины освещали темную улочку. Свет медленно скользил по крышам домов, голым деревьям, разбитой дороге, приближаясь к нам. Еще немного, и мы с Леонидом попадем в этот световой круг, тогда наше смешное укрытие под забором будет раскрыто, и я толкнула Смирнова в бок.

— Перелезаем через ограду.

Забор был невысоким, поэтому мы легко перемахнули через него и спрыгнули во двор. Машина остановилась у того самого дома, где жили громкоголосые собаки со странными именами Герда и Мимоза. Обе псины немедленно залились грозным лаем.

— Как только соседи терпят этот лай? — шепнул мне на ухо Леонид. — Жил бы я здесь, давно пристрелил бы этих ненормальных собак.

— Тихо. — Я приложила палец к губам, призывая своего спутника к тишине.

Из приехавшей машины вышли трое, я хорошо видела их мощные фигуры сквозь густые ветки голых кустов. Мужчины о чем-то разговаривали, но расстояние, которое разделяло нас, не позволяло услышать, о чем речь.

— Надо бы поближе подобраться, — сказала я вслух, и мы с Леонидом стали осторожно подбираться к мужчинам.

Троица не могла войти в дом, пока бдительные псины добросовестно исполняли свой долг верных сторожей, поэтому мужчины оставались на дороге в ожидании, когда хозяин запрет собак.