Через несколько секунд из дома навстречу им вышла красивая девушка лет двадцати с небольшим с блестящими темными волосами и зелеными глазами. Она остановилась перед Джонатаном и, немного помедлив, заключила его в объятия:

— Дядя Джонни! Я так рада тебя видеть!

Потрясенный, он на несколько секунд застыл как статуя, после чего медленно положил руку ей на спину:

— Привет, Лейси.

Разомкнув объятия, девушка окинула его оценивающим взглядом и одобрительно кивнула:

— Ты совсем не изменился.

Джонатан посмотрел на нее так, словно хотел возразить, но Лейси не дала ему такой возможности. Она подошла к Уэнди и так же тепло обняла ее:

— Ты, должно быть, Уэнди. Добро пожаловать в нашу семью. — После этого она побежала в дом, крича: — Они здесь! Мама, почему ты не сказала, что она такая красивая?

Потрясенный, Джонатан не сдвинулся с места.

— Джонни, ты идешь?

Его глаза сузились.

— Заткнись, — пробормотал он, но его тон был игривым. Это обнадеживало.

За следующий час Уэнди познакомилась с таким большим количеством людей, что запуталась, кто есть кто. Помимо Лейси здесь было еще четверо детей Марии. Никто из братьев Джонатана не приехал, но Мария сказала, что до завтра еще есть время и она постарается их уговорить. Зато к ним заглянула другая сестра Джонатана с тремя из четверых своих детей и бойфренд Лейси.

Все тепло приветствовали Уэнди и сюсюкали с Пейтон. Джонатан большую часть вечера простоял у стены, давая односложные ответы всякий раз, когда к нему кто-то обращался. Было видно, что он чувствует себя не в своей тарелке.

Мария заказала пиццу, кто-то принес пиво, содовую и кексы. Уэнди понимала, почему никто из этих людей не захотел бы ехать на вечеринку в загородный клуб, и была рада, что Мария ее предупредила.

Уэнди разговаривала с Марком, мужем Марии, когда пришла Лейси и забрала у нее Пейтон.

— Позволь мне ее понянчить, пока у меня есть такая возможность. Мама запретила мне заводить детей до окончания колледжа, — сказала она.

— Мудрый запрет, — ответила Уэнди, но внимание девушки уже было полностью приковано к малышке.

Осмотревшись в переполненной гостиной, Уэнди обнаружила, что Джонатана нигде нет. Тогда она начала спрашивать собравшихся, не видел ли кто его. Один из снующих туда-сюда мальчишек сказал, что Джонатан сейчас на заднем дворе.

Натянув свитер, Уэнди вышла на улицу через черный ход. Когда ее глаза привыкли к темноте, она огляделась по сторонам и увидела Джонатана, стоящего рядом с молодым деревцем.

— Неужели они такие ужасные, что ты решил сбежать? — поддразнила его она.

Джонатан обернулся и кивком указал ей на деревце:

— Я захотел посмотреть, здесь ли еще этот дуб. Я посадил желудь в день похорон отца. Я нашел его на лужайке на кладбище.

— Этому деревцу на вид не больше десяти лет.

— Сейчас ему около двадцати, — мягко ответил Джонатан. — Деревья растут медленнее, чем люди.

— Не знаю, — сказала она. — В свои двадцать семь я совершаю те же ошибки, что и в семнадцать. — Она издала смешок. — И в семь.

— Ты уверена? В последнее время ты ладишь со своими родными.

— Возможно. — Она пожала плечами. — На днях моя мать сказала одну вещь, которая меня очень удивила. Оказывается, Мема так против неполных семей, поскольку сама была матерью-одиночкой. Отец дяди Хэнка погиб в Корее, когда тому было всего шесть месяцев. Она вышла замуж за моего деда только через два года. Представляешь, Мема никогда не упоминала о своем первом муже. Дедушка всегда относился к дяде Хэнку как к родному сыну. Он учредил трастовые фонды для нас троих — Хэнка-младшего, Битси и меня.

Уэнди почувствовала, как на ее глаза наворачиваются слезы. Она давно не вспоминала своего дедушку.

— Ему нравилось собирать вместе всю семью, — сказала она. — Особенно он любил праздники, когда мы, его внуки, бегали по дому и весело смеялись.

Только сейчас до нее дошло, что в своем завещании дедушка поставил такие жесткие условия перед внуками не для того, чтобы Мема и их родители могли их контролировать, а для того, чтобы сохранить целостность семьи. Как бы он сейчас расстроился, если бы смог вернуться хотя бы на день! Она уехала из Техаса, Битси погибла, а Хэнк-младший женился на алчной Хелен.

При мысли об этом Уэнди бросило в дрожь. Джонатан, должно быть, это заметил. Расстегнув свою ветровку, он прижал ее спиной к своей груди и запахнул края куртки, чтобы ее согреть.

— Скажи мне, Уэнди, — тихо начал он. — Если бы существовал способ оставить Пейтон у себя, не выходя замуж за меня и не возвращаясь в Техас, ты бы им воспользовалась?

Внутри у нее все замерло от ужаса. Его голос звучал угрожающе. Он задал этот вопрос не просто так. Наверное, он решил, что, если бы она с самого начала знала все о Меме, возможно, ей не нужно было бы выходить замуж, чтобы убедить ее в том, что из нее получится хорошая мать.

— Нет, — тихо прошептала она, не уверенная, что хочет, чтобы он это услышал.

Она почувствовала, как Джонатан напрягся. Похоже, он все же услышал.

Мгновение спустя он отошел от нее, протянул ей руку и кивнул в сторону дома:

— Пейтон пора укладывать спать.

Они вернулись в дом к веселой компании его родных. Уэнди дружелюбно улыбалась, хотя в горле у нее был комок.

Она призналась Джонатану, что вышла бы за него замуж несмотря ни на что, но он не сделал того же. Осознал ли он смысл ее слов? Понял ли, что она в него влюбилась?

Когда Уэнди проснулась следующим утром, у нее было не больше ответов, чем когда она ложилась спать. Хуже всего было то, что Джонатан нарушил свою недельную традицию покидать спальню рано утром. Поэтому, когда она проснулась, ее голова лежала у него на груди, а колено на его бедре. В ее сонном мозгу вертелась одна-единственная мысль — о том, как ей хорошо.

Она не сразу поняла, где находится. Тесная комнатка с двумя детскими двухъярусными кроватями и коробками с игрушками была чужой. Большую ее часть занимал надувной матрас, на котором лежали они с Джонатаном. Накануне вечером Джонатан велел ей идти спать, сказав, что сам покормит и уложит Пейтон. Она почти сразу уснула и не знала, когда он пришел.

Как только Уэнди все вспомнила, она перекатилась на край матраса, чтобы с него встать. Он промялся под ней, и она скатилась на пол, налетев на стоящую рядом двухъярусную кровать. Взявшись за столбик, она поднялась и дюйм за дюймом начала пробираться к островку свободного пространства у комода.

— Доброе утро, — пробормотал Джонатан.

Обернувшись, она обнаружила, что он смотрит на ее ягодицы, и, поправив задравшийся сзади край шорт, пробормотала: