Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наблюдая за домом, я думаю о необычности увиденного прошлой ночью. Что-то произошло в этом доме. Что-то, что пока не мое дело, но, как ни странно, все еще моя забота. Хотя я знаю ее совсем недавно, я уже считаю Кэтрин своим другом. Или, по крайней мере, той, кто могла бы стать моим другом. А новых друзей нелегко найти, когда тебе за тридцать.
На озере вдали плывет знакомая лодка. Я навожу бинокль на него и вижу Эли, сидящего в своей лодке с удочкой в руке. Если кто-то еще на озере слышал тот же звук, что и я, то это был он. Я знаю, что он любит вставать с рассветом, так что, возможно, он тогда уже не спал. И если он действительно это услышал, он мог бы прояснить, что это было, и развеять мое кипящее беспокойство.
Я звоню ему на мобильный, предполагая, что он взял его с собой.
Пока звонит телефон, я продолжаю наблюдать за ним в бинокль. Раздраженное выражение появляется на его лице, когда он похлопывает по переднему карману рыбацкой жилетки – знак того, что он определенно носит с собой телефон. Прислонив удочку к борту лодки, он смотрит на свой телефон, затем на домик у озера. Увидев меня на крыльце с телефоном в руке, он машет мне рукой и отвечает.
– Если ты звонишь, чтобы узнать, поймал ли я что-нибудь, ответ – нет.
– У меня другой вопрос, – говорю я, добавляя предупреждение. – Необычный. Ты случайно не слышали сегодня утром странный шум снаружи?
– Во сколько?
– На рассвете.
– Тогда я еще не проснулся, – говорит Эли. – Решил немного поспать. Я полагаю, ты что-то слышала?
– Я так думаю. Но я не уверена. Я надеялась, что ты поможешь мне.
Эли не спрашивает меня, почему я не спала на рассвете. Я подозреваю, что он уже знает.
– О каком шуме ты говоришь?
– Крик.
Говоря это вслух, я понимаю, как маловероятно это звучит. Вероятность того, что кто-то, не говоря уже о Кэтрин Ройс, закричит на рассвете, невелика, хотя и не невозможна.
На этом озере могут случиться плохие вещи.
Я знаю это по опыту.
– Крик? – переспрашивает Эли. – Ты уверена, что это была не лиса или что-то в этом роде?
Уверена ли я? Не совсем. Даже во время этого разговора мой уровень уверенности снизился с семидесяти пяти процентов до примерно пятидесяти.
– Мне показался человеческий крик, – говорю я.
– Почему кто-то должен кричать в такой час?
– Почему кто-то кричит, Эли? Наверное, потому что она была в опасности.
– Она? Думаешь, ты слышала Кэтрин Ройс?
– Не могу представить, чтобы это мог быть кто-то другой, – говорю я. – Ты не видел ее сегодня?
– Нет, – говорит Эли. – С другой стороны, я и не заходил сегодня к ним. Ты беспокоишься, что с ней что-то случилось?
Я говорю ему нет, хотя это ложь. Кэтрин не отвечает на мои сообщения и звонки, меня это нервирует, но, по всей вероятности, для этого есть вполне веская причина. Возможно, она все еще спит, ее телефон отключен или находится в другой комнате.
– Я уверена, что все в порядке, – говорю я это больше для того, чтобы убедить себя, чем Эли.
– Хочешь, я причалю к ним и проверю?
Я знаю, что для Эли нетрудно сделать это, поскольку он сторожит окрестности озера в одиночку. Но это уже моя забота, а не его. Пришло время мне нанести визит Ройсам, и, надеюсь, все мои опасения развеются.
– Я сама зайду, – сказала я. – Хочу выбраться из дома и немного прогуляться.
Когда я добираюсь до дома Ройсов, Том уже стоит на причале. Ясно, что он меня заметил, потому что стоит он, как человек, ожидающий гостей. Он даже приоделся так, как будто встречает гостей. Черные джинсы. Белые кроссовки. Кашемировый свитер того же цвета, что и дорогое вино, которое он принес две ночи назад. Он преувеличенно дружелюбно машет рукой, когда я швартую лодку и присоединяюсь к нему на причале.
– Привет, соседка. Что привело тебя сегодня к нам?
– Я зашла узнать, не хочет ли Кэтрин поболтать о женских делах и выпить послеобеденный коктейль на крыльце.
Я подготовила причину по дороге от своего дока к нему, надеясь, что у меня получится произвести впечатление, что я не слишком взволнована. Что я веду себя спокойно и не о чем не подозреваю. Я также убеждаю себя, что с Кэтрин все в порядке, а я ничего такого ночью не видела и не слышала. Я просто дую на воду, обжегшись на молоке. Ведь потеряв мужа больше года назад, я теперь очень чувствительна ко всем происшествиям на озере. Но я себя, наверно, накручиваю, все ночные события, конечно, никак не связаны с Кэтрин.
– Боюсь, ее здесь нет, – говорит Том.
– А когда она вернется?
– Наверное, не раньше следующего лета.
Ответ был таким же неожиданным, как дверь, захлопнувшаяся перед моим носом.
– Она уехала?
– Она вернулась в нашу квартиру в городе, – говорит Том. – Уехала рано утром.
Я делаю еще несколько шагов ближе к нему, замечая красное пятно на его левой щеке, куда Кэтрин ударила его. Учитывая это, возможно, ее уход не должен быть сюрпризом. Я даже могу представить себе события, приведшие ее к такому решению.
Сначала перепалка, закончившаяся ударом по лицу Тома.
Затем мой телефонный звонок, вероятно, сделанный после того, как она уже решила уехать. Думая о ее кратком появлении в окне спальни, я теперь вспоминаю, как она помахала мне рукой. Вполне возможно, что это было прощание.
После этого в темноте их спальни она могла начать лихорадочно собирать вещи. Наконец, когда она уже собиралась уйти, драка вспыхнула снова. Во время последней схватки Кэтрин закричала. Возможно, это было
