– Доказательства в этом деле безошибочно указывают на Девоэ,– заявил Кринстон. – Хороший адвокат никогда бы не дал шанса полиции дажерассмотреть возможность того, что эти доказательства не являются убедительными.Однако вы сидели сложа руки, когда у полиции закрались сомнения и они сталикопать дальше. Затем, когда расследование возобновилось, вы опять сидели сложаруки и не сделали ничего, чтобы не вовлечь вашу клиентку. Если Девоэ виновен –дело закрыто. А если нет, то виновен кто-то другой. Очень вероятно, что этоПуркетт, по крайней мере более вероятно, чем другая кандидатура. А выпозволяете ему оставаться в тени.

Кринстон замолчал и посмотрел на адвоката с воинственнымвидом.

– Это все, что вы хотели сказать? – поинтересовался Мейсон.

– Да.

– Контора Блэкмана располагается в «Мьючуал Билдинг». Яговорю вам это, чтобы вы могли сэкономить время и не лазать по телефоннымсправочникам, вы ведь деловой человек, не так ли?

На лице Кринстона промелькнуло удивление, затем он сновапринял хмурый вид.

– Ладно, – только и сказал он, распахнул дверь в приемную ис грохотом захлопнул за собой.

Мейсон несколько минут неподвижно сидел за письменнымстолом, потом взял шляпу и тоже вышел из кабинета.

– Я ухожу, Делла, – обратился он к секретарше. – Когда вернусь,не знаю. Закрывай офис в пять.

Мейсон отправился в гараж, где ставил свою машину, иподозвал механика.

– Ты можешь сказать мне, очень сложно повернуть спидометрназад на несколько миль? – поинтересовался адвокат. – Предположим, у тебя наспидометре пятнадцать тысяч триста пятьдесят миль, а ты хочешь, чтобы былопятнадцать тысяч триста четыре и семь десятых мили. Это трудно сделать?

– Нет, – улыбаясь ответил механик. – Только если уж вырешили крутить его назад, то, наверное, следует отогнать до трех тысяч миль, апотом продать машину. С таким количеством миль прогона это несложно.

– Нет, я не собираюсь обманывать ни продавцов машин, нипокупателей, – ответил Мейсон. – Я пытаюсь разобраться с доказательствами вделе. Сколько времени потребуется, чтобы переустановить спидометр?

– Недолго. Это простая операция.

Мейсон вручил ему доллар и с задумчивым видом вышел изгаража.

Из кафе он позвонил в дом Эдварда Нортона.

Очевидно, к телефону подошел дворецкий. По его ответу былопонятно, что он уже многократно за последнее время отвечал на звонки, которымилюди пытались выразить свое соболезнование.

– Позовите, пожалуйста, мистера Джона Мейфилда, садовника, –попросил Мейсон.

– Простите, сэр, – ответили на другом конце, – я впервыеслышу, чтобы по этому телефону звонили мистеру Мейфилду. Я не знаю, разрешеноли ему пользоваться этим аппаратом.

– Не беспокойтесь, – ответил Мейсон, так и непредставившись. – Я звоню по поводу дела, разбирательством которого занимаетсяполиция. Позовите его и не теряйте времени.

На другом конце провода какое-то мгновение помедлили, азатем снова прозвучал голос дворецкого:

– Хорошо, сэр. Секундочку, сэр.

Прошло несколько минут, прежде чем в трубке прозвучалтяжелый, ровный голос:

– Алло!

Мейсон быстро заговорил в ответ:

– Никому не давайте понять, с кем говорите. Это ПерриМейсон, адвокат, представляющий мисс Челейн. Ваша жена хотела получить деньги иобсуждала со мной этот вопрос, но мне с ней никак не связаться. Вы случайно незнаете, где она?

– Если не ошибаюсь, она отправилась к окружному прокурору.За ней прислали машину.

– Понятно. Мне очень нужно связаться с вами и обсудитьвопрос, который ваша жена оговаривала со мной. Вы можете взять одну из машин иприехать ко мне?

– Может быть, но я не уверен, сэр. Лучше бы, конечно, еслибы я прогулялся до бульвара, а вы бы подъехали туда.

– Договорились, – согласился адвокат. – Пересечемся убульвара, но никому не говорите, что идете встречаться со мной.

Мейсон вернулся в гараж, сел в машину и отправился к томуместу, где заканчивался бульвар и начиналась дорога к дому Эдварда Нортона.

Когда Мейсон припарковал машину, сутулый, полноватый мужчинавышел из-под деревьев и в сгущающихся сумерках подошел к адвокату.

– Вы – Перри Мейсон? – спросил он.

– Да, – кивнул адвокат.

– Я – Джон Мейфилд. Что вы хотели?

Мейсон вылез из машины и внимательно посмотрел на садовника.На лице мистера Мейфилда не выражалось никаких эмоций, оно казалось суровым иугрюмым. Губы, похоже, никогда не трогала улыбка.

– Вы знаете, о чем со мной разговаривала ваша жена? –спросил адвокат.

– Она говорила, что встречалась с вами, – осторожно ответилсадовник.

– А она говорила, о чем шел разговор?

– Она сообщила, что мы, не исключено, получим какие-тоденьги.

– Так, понятно. А теперь, чтобы мне точно уяснить своеположение, вы должны рассказать мне все о спидометре.

– О каком еще спидометре? – не понял садовник.

– Спидометре «Бьюика». Это вы перевели его назад, не так ли?

– Нет, сэр.

– А вы заявите, что перевели его назад, если я завершусделку с вашей женой?

– Что вы имеете виду?

– Ну не все ли равно, что я имею в виду? Просто передайтевашей жене, что для того, чтобы нам с ней завершить наши деловые отношения,мне, во-первых, требуется знать, будут ли даны показания о том, что спидометр«Бьюика» отвели назад.

– Какое это имеет отношение к делу? – спросил мистерМейфилд.

– А только такое, – Мейсон сделал пальцами движение, словнокрутил диск телефона, чтобы наглядно представить свое заявление. – Мы знаем,что Эдвард Нортон позвонил в полицию и сообщил, что «Бьюик» украден. Это вполнеопределенно означает, что машины в гараже не было, когда он звонил.Следовательно, кто-то на нем ездил. Не имеет значения, находилась мисс Челейндома или нет. Кто-то воспользовался «Бьюиком». Он отсутствовал, раз Нортонрешил сообщить об этом в полицию. Когда полиция прибыла в дом, «Бьюик» стоял вгараже, а спидометр был переведен назад на то количество миль, которое онуказывал, когда мистер Нортон днем вернулся из банка. Значит, кто-то перевелспидометр. А теперь я спрашиваю вас: кто это сделал?

– Не я, сэр, – ответил садовник.