прочь, несмотря на то что Луна сейчас могла спокойно атаковать ее, и у нее не было бы шанса избежать удара копьем. Она сделала это, как какой-то механизм, в который была заложена определенная последовательность. Появиться на мгновение и уйти… это казалось бессмысленным. Казалось бы, ни она, ни Луна не получили от этого мимолетного разговора ничего. Хотя нет, это неправда, — ведь Луна получила большую дозу раздражения, за которым следовало непреодолимое желание тут же остановить своего собеседника.

— Я знаю, это странно, — взглянув на нее через плечо, девушка остановилась. — Но это…

Идеальная копия крылатого копья Эйона, сотканная из льда, прилетела прямиком ей в спину, разбившись об невидимый щит, что проявился, когда по нему пришелся удар.

Золотистый, закругленный барьер появился вокруг девушки, обнажая ее защиту, и она замолчала, не решившись договорить начатое. Такого исхода она определенно не ждала, ведь в ее понимании Луна должна была молча дать ей уйти, задумавшись над ее высказыванием, и не более… но жрица была не из тех, кто станет спокойно терпеть издевки над собой. Она предпочитает цепляться зубами и грызть до самых костей.

У Луны не было особых навыков в ближнем бою, но копье Эйона было достаточно грозным оружием, чтобы воспользоваться им как снарядом, создавая из него не одну, но целую дюжину копий, что зависли в воздухе вокруг Луны, подобно барьеру ее оппонента. Кажется, она слишком буквально восприняла утверждение о том, что лучшая оборона — это нападение, и никак иначе.

Спустя секунды молчания, что сопровождались ненавистными взглядами с обоих сторон, Луна была готова испытать ее на прочность снова, но на этой раз с новой силой.

— Ты никуда не пойдешь, пока не объяснишься. Откуда ты знаешь о небесном городе?

Луна шагнула вперед, и созданные ею орудия последовали за ней, в любой момент готовые отправиться прямиком в цель. Она сделала лишь несколько шагов, что должно было послужить последнем предупреждением перед тем, как начнется битва. Последний шанс для незнакомки остановиться и объясниться, если она все еще хочет жить.

— Паладин Пандора, таково мое имя, — сжав рукоять меча, сказала она. — Ты заслужила знать его за свое упрямство.

Пандора медленно развернулась, и за ее спиной появились странные, инородные крылья, далекие от тех, что есть у птиц и ангелов. Они было сотканы из чистой магической материи, отдающей неестественным голубым оттенком, почти небесным.

Но ее магические трюки не впечатлили Луну, и она атаковала всей своей мощью, как и планировала. Пандора воспарила высоко над землей, вознеся меч для атаки, но ледяные копья резко развернулись прямо на лету, проследовав за ней.

Возвысившись над Луной, Пандора помчалась прямо на нее, а ее абсолютная защита в виде золотистого барьера сдержала все, что прилетело по ее душу со всех сторон. Абсолютно все копья разбились, треснули, как и полагается льду, ни на секунду не замедлив Пандору.

Вскоре, их орудия схлестнулись, сверкнув искрами, но Луна не растерялась, — она так же отразила ее атаку, хоть и далось ей это с куда большим трудом.

Пандора сражалась как дилетант: все ее движения предельно нелепы, в отличие от Луны, которая, несмотря на свой миниатюрный размер и принадлежность к магическому искусству, все же немного понимала, как нужно обращаться с копьем. Это, в каком-то смысле, давало ей преимущество в бою, но уже сейчас было понятно, что разница в их силе колоссальная, и счет идет не в пользу Луны.

Сказать, что Пандора легко отразила ее атаку, — это большое преуменьшение. Она в буквальном смысле не почувствовала ее, ей даже не пришлось напрягаться. И Луну чертовски пугала мысль о том, что, возможно, эта персона хороша не только в защите, но и в атаке, и стоит ей ударить по ней в полную силу, как от Луны совсем ничего не останется.

Даже мокрого пятна.

— Я не могу позволить тебе умереть, — надавив мечом на копье Луны, буквально продавливая ее назад, вдруг сказала Пандора. — Даже если ты хочешь этого так сильно.

Приложив усилия, Луна собрала свои магические силы воедино и выплеснула их в мощный кинетический толчок, отбрасывая Пандору подальше, позволяя себе перевести дыхание.

Луна находилась в замешательстве, но ее глаза горели, пылали ненавистью, не позволяя отчаянию поглотить ее в столь важный момент. Ее разум говорил прямо, что эту битву ей не выигрывать, но она не желала сдаваться, несмотря ни на что.

Глаза Пандоры так же горели, но на ее лице не дернулось ни морщинки с момента, как она выпрямилась после толчка. Она просто стояла на месте и с интересом смотрела в глаза Луны, представляя себе, каким будет ее следующий шаг. Но какую бы искусную атаку она на нее не обрушила, Пандора знала, что Луна не сможет навредить ей.

— Паладинов не существует, — продавив ногами землю, Луна направила копье вперед, приготовившись вложить в атаку всю свою мощь. — По крайней мере, уже нет.

Горячий, палящий ветер дунул Луне в спину, заставив ее пошатнуться, закрыть глаза… и когда Луна пришла в себя, было уже слишком поздно, ведь она оказалась в совершенно ином месте. Вместе с Пандорой, она оказалась посреди поля, засаженного подсолнухами, да в некоторых местах так плотно, что не было видно ни конца, ни края этому пейзажу.

Рядом с Тернием не было ни одного места, где росли бы подсолнухи, а там, где они могли расти, сейчас никак не могло висеть такое яркое, палящее солнце. Луна одна из немногих, кто мастерски освоил искусство перемещение в пространстве, и она хорошо понимала, что Пандора не могла так просто перенести их за пределы востока. Более того, в момент дуновения ветра, она даже не почувствовала никакого заклинания, никакой магической силы, что навело ее на мысли о том, что ветер и был тем «заклинанием». Он и был той самой силой, что переместил их с границы прямо сюда.

И это так же наводило на мысли о том, что это не реальность вовсе. По крайней мере, не та реальность, которую привыкла видеть Луна. Это… нечто иное, далекое от ее мира.

Ветер дунул еще раз, не такой сильный, но еще более сухой, обжигающий, под стать солнцу, что зловеще нависло над их головами. Стоило Луне обратить на светило свой взгляд, как оно тут же неестественно быстро устремилось в закат, остановившись за спиной Пандоры. Оно было таким ярким, что от Пандоры оставался лишь темный силуэт.

Ветер сорвал лепестки с головок подсолнухов, а некоторые из них и вовсе засохли прямо у нее на