– Все в порядке? – спросил он, обращаясь к Марине.

– Да, – кивнула она. Анфиса молча протянула ему нож. Убирая его в карман, Данила задержал на ней взгляд и чуть улыбнулся. Ему уже было стыдно за свои нападки. Анфиса – славная, и талант у нее определенно есть. Кто он такой, чтобы указывать ей, что петь? Возможно, раскаяние отразилось на его лице так явно, потому что Анфиса громко фыркнула, но на этот раз будто сдерживая смех. На огне уже грелся ковш с водой. Марина перехватила его взгляд и ответила:

– Сейчас будет кофе! Какой, сэр, предпочитаете – эспрессо, американо, лате?

– Я больше по чаю, – усмехнулся он, сунул руки в карманы и задал тот вопрос, который его волновал:

– А где еще одна?

Ее имя он так и не смог произнести.

– Ушла за ветками.

– Опять за ветками! – с понятным лишь ему сарказмом воскликнул Данила. – Ладно, раз тут все в порядке, пойду немного пройдусь.

– Не уходи далеко и надолго! – крикнула уже ему в спину Марина. Данила в знак согласия вскинул вверх кулак, но не оглянулся.

Он и так не собирался уходить далеко. После того как на их лагерь дважды напали, а один из них пропал, держаться нужно вместе или хотя бы на таком расстоянии друг от друга, чтобы моментально прийти на помощь. Он ушел, как убеждал в этом самого себя, чтобы в одиночестве и тишине подумать, как им быть. Как быть ему – единственному оставшемуся в их компании мужчине. Что делать, чтобы обеспечить безопасность, тепло и пропитание не только себе, но и этому неожиданно свалившемуся на него «гарему». Приготовить «мамонта» и поддержать очаг девицы, к счастью, сумеют. А вот обеспечить им «мамонта» и «очаг» – уже его задача, и надо сказать, задача непростая, ибо навыков выживания в дикой природе у него не было.

Данила никогда не ходил в походы, если не считать полевых практик в универе, не увлекался программами и фильмами на эту тему, а «Робинзона Крузо» и «Таинственный остров» прочитал еще давно, в детстве. Его отец не был сторонником дикого отдыха, поэтому на рыбалку и в лес по грибы Данила ходил с дедом, который жил в деревне. Но дедушка рано умер и мало что успел передать внуку из своих знаний. Оставались рассказы Петровича: он-то как раз бывал в туристических походах и иногда, под настроение, выдавал занимательные байки. Припомнить бы сейчас что-нибудь полезное…

Данила оглянулся, проверяя, далеко ли ушел от лагеря. Берег в этом месте искривлялся, и место их ночевки осталось за изгибом. Но дым от костра, поднимающийся в небо, был виден и отсюда. Им пока везло с погодой, костер удавалось поддерживать, благо в лесу нашлось немало сухих веток, листьев и бревнышек. Но что, если на землю вновь обрушится ливень? Нужно придумать способы разжечь огонь, если он погаснет. А в первую очередь – позаботиться о безопасности и о том, чтобы их как можно скорее обнаружили с воды или с неба. Прошло всего два дня, но поиски наверняка уже идут.

Данила вдруг понял, что за последние сутки ни разу не подумал о своей девушке, будто ее и не существовало. Или словно он не испытывал к ней ровным счетом ничего. Но этого не может быть! Они уже несколько месяцев вместе. Анжела ожидает предложения и в последнее время намекает на это уже слишком откровенно. И она ему нравилась… Только вот сейчас Данила думал об Анжеле как-то отстраненно, как о постороннем и малоинтересном ему человеке.

А еще он поймал себя на том, что постоянно озирается и прислушивается, в надежде услышать шорох шагов или шум, говорящий о том, что где-то рядом находится другой человек. И что начинает закипать, потому что тишина вызывает у него беспокойство. Кругом неизвестная опасность, а «эта» ушла слишком далеко. Что ей не искалось веток рядом с лагерем? Данила невольно прибавил шаг, хоть нога болела все сильней и идти по песку было непросто. Что ж ему из-за «этой» одни несчастья?!

Стефанию он обнаружил за следующим береговым изгибом. Увидев ее целой и невредимой, Данила с облегчением выдохнул, но тут же разозлился на ее безрассудство. Мало того что ушла одна так далеко, так еще и заплыла черт знает куда! Знает же, что опасность таится не только на берегу, но и в воде! Его появления Стефания не заметила, а он не стал привлекать к себе ее внимание. Еще подумает, что он о ней беспокоится!

Данила потоптался на берегу, решая, как поступить, и, увидев неподалеку от себя сложенную аккуратной стопкой одежду, расплылся в довольной улыбке. Вот и попалась птичка! Стефания перед купанием разделась догола, оставила на берегу даже трусики. Предвкушая сладкую месть и за нежелательное беспокойство, и за запретный сон с нею, Данила присел на песок рядом с одеждой. Стефания уже развернулась и неторопливо поплыла к берегу. Он едва не помахал ей рукой, когда она оказалась на незначительном расстоянии и наконец-то его заметила. Стефания, как он и рассчитывал, смутилась, прекратила плыть и присела, так, чтобы над водой виднелась лишь голова с зачесанными назад мокрыми волосами. Уже откровенно наслаждаясь ее замешательством, Данила ухмыльнулся. Вот пусть теперь разозлится, заорет, потребует, чтобы он ушел, или, что еще лучше, начнет его умолять. Вода холодная, Стефания долго не продержится. Желая подразнить ее, Данила подцепил пальцами бюстгальтер и помахал им, как флагом. Мальчишеская выходка, но удержаться оказалось сложно.

Стефания переменилась в лице, ее темные брови сошлись в хмурую галочку над переносицей, во взгляде полыхнули молнии. Вот сейчас, сейчас она взорвется, начнет кричать и посылать его отнюдь не за дровами! Или просить уйти? Скорее, просить! Орать и бросаться с кулаками – это в духе Анфисы. Марина бы, возможно, посмеялась над ситуацией, пококетничала с ним из воды и уговорила-таки уйти. А такие, как Стефания, упрашивают «по-хорошему», а затем начинают стыдить и взывать к совести. Данила еще раз потряс в воздухе бюстгальтером, а затем помахал и ее трусиками. Чего она медлит? Или в холодной воде отморозила все реакции?

Стефания вдруг улыбнулась, так, что на щеках образовались ямочки, и медленно выпрямилась. Над водой вначале показалась ее шея, потом – плечи и ключицы. А затем (и Данила моментально пожалел о своей дурацкой шутке), ее небольшая, но идеально округлой формы грудь. Ничуть не смущаясь своей наготы, наоборот, будто наслаждаясь ею, Стефания, словно невзначай, коснулась левой груди, скользнула пальцами к темному соску и усмехнулась. Потом грациозно тряхнула головой, растрепала мокрые волнистые волосы и неторопливо пошла к берегу. Из воды показалась не только грудь, но и идеально очерченная талия, плоский живот с блеснувшей в пупке алмазной капелькой пирсинга. Данила шумно втянул воздух: эта крошечная капелька оказалась последней каплей его терпения! Да и не ожидал он, что эта «ученая буква» носит пирсинг. Стефания, от которой не укрылась его реакция, сделала еще два шага по направлению к нему. Когда вода дошла ей до критической линии, она остановилась и с вызовом посмотрела на него. Ее губы снова тронула улыбка – не мягкая, а откровенно издевательская. Черт ее побери! Данила рывком поднялся, швырнул на песок ее трусики, которые, оказывается, все это время сжимал в кулаке, и быстрым шагом отправился прочь. Вслед ему раздался звонкий смех.