так и оставила руку на его плече, прикосновение мягкое, нежное, электризующее. Тимофей стоял, не решаясь пошевелиться. И за сигаретой не лез, хотя очень хотелось курить.

– Чтобы узнать, что происходит здесь?

– Просто интересует.

– Просто я не хочу говорить. Но если вы хотите знать, что происходит здесь… Не думаю, что я могу вам в этом помочь, но то, что происходит со мной, происходит уже четыре года.

– С чего все началось?

– Все началось с любви. Мне тогда было семнадцать лет, я еще ничего не знала о жизни. И думала, что смогу изменить мир. Не смогла. Даже Валентина не смогла остановить.

– Валентин – твой бывший парень?

– Валентин моя первая любовь. Я когда познакомилась с ним, не знала, что он уже сидит на героине. Когда узнала, сказала себе, что не брошу его, что смогу помочь ему бросить. Не смогла.

– Обычная история.

– Да, наверное.

– А с Родионом как познакомилась?

– Сначала я познакомилась с Мишей… Он задержал меня с чеком героина, сказал, что посадит. Я, конечно, испугалась… В общем, он меня использовал… догадайтесь, как… Потом он задержал меня снова. Нарочно все подстроил… Только ночь я провела не с ним, а с Родионом…

– Нарочно подстроил – это как? Подбросил героин?

– Да. Много подбросил, лет на десять хватило было. Лет на десять тюрьмы… – с горечью усмехнулась Лера. – Потом это «много» отдали мне, мы с Валентином целую неделю из дома не выходили… Потом снова появился Миша, предложил мне пару чеков, сказал, что за это я должна немного подружить с его начальником… Я думала, Родион насытится и оставит меня в покое, а он предложил мне оставить Валентина. Квартиру мне, сказал, снимет. Сказал, что у меня все будет… Но я любила Валю, я не могла его бросить.

– И Родион его посадил?

– На девять лет… Прошло уже почти четыре года, как он сидит, – вздохнула Лера.

– Ждешь? – спросил Тимофея.

– Жду! – Лера одернула руку. – С ужасом!.. Я не знаю, как смотреть ему в глаза.

– Пишет?

– Пишет… И я ему пишу. Вру, как сумасшедшая. Все у меня хорошо, завязала, учусь, Калугина знать не знаю. А сама живу с ним. Как проститутка!

– Верит?

– Или верит, или вид делает, что верит… У него же друзья в городе… Были… Темка точно на кладбище, Леву недавно похоронили… Костю в прошлом году закрыли… Но ведь были, писали… А может, и нет…

– Родиона больше нет, Миши тоже. Как дальше жить собираешься? – спросил Тимофей.

– Бросать буду, – пожала плечами Лера.

– А сможешь?

– Не знаю. У меня ведь на самом деле все хорошо было. Одно время. Почти полгода. Завязала, дома жила, с родителями, в институте собиралась восстанавливаться. Думала, все, но Родион сказал нет. Он меня на иглу вернул. Сволочь!

– Давно это было?

– Прошлое лето, осень. Я ведь надоедать ему стала, он меня отпустил… даже помог завязать. Я курс лечения прошла. А потом понял, что не может без меня. Ну, он так сказал…

– Подонок.

– Дело не в этом, дело в клинике. Там, где я курс лечения проходила, не очень сложно от пагубной привычки избавиться, если есть желание. А я хочу от этой жабы избавиться! – Лера приложила к своей груди раскрытую ладонь.

– Если есть желание, можно избавиться, – кивнул Тимофей.

Курс лечения от наркозависимости – удовольствие не из дешевых. Может, Лера и ластилась к нему в расчете на то, что он проспонсирует ее лечение. Но это куда лучше, чем если она будет просить у Тимофея содержать ее и доставать наркотики.

– Я пробовала, получилось. И еще раз получится.

– Дорогой курс?

– Бесплатный. В рамках государственной программы… Говорю же, было бы желание. А если желания нет, только смерть спасет.

– А Плюхин ничем таким не страдал? Может, он тоже на игле сидел?

– Да нет, вряд ли. Я бы заметила.

– Может, у них там на службе неприятности большие? Родиона убили, Миша на очереди. Когда страшно, может возникнуть желание покончить со всем разом.

– Вы думаете, Миша мог застрелиться?

– Ну ты же слышала выстрел.

– На самом деле не слышала… Мне всегда от всего спать хочется. Даже от коки. И это хорошо, я все время сплю. А бегать ни за чем не надо, Родион всегда принесет… Приносил…

– И с собой взял?

– Меня?

– Коку!

– Ну да, еще на неделю хватит.

– И часто он тебя брал с собой в гости? – спросил Тимофей.

Если бы просто в гости, а Родион взял Леру на похороны. Если они всегда вместе, это одно, а если что-то случилось и он вынужден был увезти ее с собой, это другое.

– Иногда брал.

– Надолго сюда собирались?

– Родион сказал, что с ночевкой.

– А запрещенных веществ на неделю набрал. И сигарет…

– И вещей сказал на неделю взять, – кивнула Лера.

– Может, он скрывался здесь от чего-то?

– Не знаю. Но мне кажется, он чем-то был встревожен.

– Чем?

– Не знаю, на службе там что-то не так. С веществами, сказал, проблемы могут возникнуть.

– А с ним самим проблемы не могли возникнуть? Может, кто-то с должности его снять собирался.

– Кто-то?

– Или начальство, или враг. Начальство – просто снять, а враг – с помощью Антоныча снять… Родион ничего про Антоныча не говорил?

– Говорил. Здесь, сказал, капитан живет, Родион с ним когда-то служил. Начинал служить. Верней, Родион начинал, а капитан заканчивал… Капитан Утюгов.

– Бутюгов.

– Да, Бутюгов.

– А никаких трений между ними не было, ну, между Родионом и Бутюговым?

– Не знаю, но Родион говорил о нем с презрением, как о человеке, который очень сильно его обидел… А тебе зачем? Ты же не следователь? – перешла вдруг на «ты» Лера.

И сделала это с милой нежной улыбкой. Более того, приложила к груди Тимофея ладонь, от этого прикосновения сердце забилось как бешеное.

– Не следователь, но знать, кто убивает, интересно.

– Я не знаю. Знаю только, что кто-то задушил Женю и унес портфели. Не знаю, с чем.

– С деньгами.

– Тогда понятно.

– Что понятно?

– Во всем и всегда виноваты деньги!

Лера смотрела прямо в глаза – ласково и с иронией. Возможно, она не права, не всегда во всем виноваты деньги, но не стоит относиться всерьез к ее словам. Всерьез нужно относиться к ней, к ее красоте и грации, здесь все по-настоящему. А слова – это всего лишь болтовня.

– Но Родион не знал про деньги.

– Может, и знал, но мне не говорил.

Лера по-прежнему держала правую руку у него на груди, а левую положила на плечо. Правой легонько надавила, будто отталкивая Тимофея, а