class="p1"> Кажется, в ответ я все-таки дотянулся когтями. Не помню. Потом изнутри снова поднялась темная хищная жажда и то, что это был Мельвир, мне стало уже все равно. Ненадолго, правда. Никогда не деритесь с развеликим светлым магом, который регулярно хвастает, что на мечах он в Совете Света лучший. Светлые вообще редко лгут. Они скорее правду наизнанку вывернут так, что не узнаешь. Когда мир начал меркнуть, я увидел в светлых глазах Мельвира отвращение и ненависть.

Глава 4 Часть2

«Я сам не знал, какая нелегкая занесла меня в покои Рендзала, когда учитель отлучился по делам в город. Смешно подумать – Повелитель Темных земель самолично отправился на рынок. И меня с собой не взял. Под каким-то благовидным предлогом, дескать, я должен то ли лошадей привести в порядок, то ли обеденный зал. Видно было, что маг просто желает пройтись по городу в одиночестве. Навязываться я не стал. Он и так проводил со мной кучу времени. Больше, чем кто-либо за исключением одного лишь Ийеса.

Но Сумеречную Тварь несколько месяцев назад мне пришлось отослать. Мы защищали владения учителя, сначала от нападения разбойничай шайки, потом от хогнорров. Ийеса серьезно ранили. Не настолько, чтобы он сразу же исчез, перенесшись в свой мир, но ясно было, что чудовище с трудом удерживается здесь. Заметив это, Рендзал велел мне не мучить Сумеречную Тварь и отправить восстанавливаться в родной мир. А потом все как-то не было повода его призвать. Разбойники, как назло затихли, хогнорры и гровлины держались подальше от земель Рендзала. Что касается темных магов, что теоретически могли бы восстать против его власти, то они помнили, кто остановил Проклятье. Рендзал был сильнейшим в Темным землях и, скорее всего, за их пределами тоже. Ему подчинялись из странной смеси страха и благодарности. Что касалось самого чародея… мне казалось, что власть не интересует старика вовсе. Куда меньше, чем малиновый чай и свежая выпечка, что я приносил ему по утрам.

Воровато оглядываясь, я проник в его кабинет. Не то, чтобы Рендзал напрямую запрещал туда заходить. Но порыться вволю в его вещах прямо при старике выглядело бы странно. Вздрагивая от каждого шороха, я направился прямиком к его шкафу. Сколько тайн должно быть хранится там! Иногда я гадал лежа на кровати в своей спальне, какие удивительные артефакты скрывает этот шкаф! Таинственные зелья, волшебные посохи, привезенные из далеких земель…

С тихим скрипом дверца шкафа отошла в сторону, и я обнаружил внутри два отделения. В одном была развешана одежда старика, по большей части потрепанная. На полках второй хранились книги, и красовался хрустальный магический шар. И еще какое-то причудливое переплетение веревочек, что по поверьям охраняет сон от кошмаров. Я замер.

Часть меня шептала, что лучше выметаться поскорее из покоев учителя, пока он ничего не заметил. Но другая заставила достать из шкафа его парадный, расшитый золотом плащ и примерить. Что ж, должен сказать, что черное с золотом мне определенно оказалось к лицу. Я чувствовал себя мальчишкой, увлеченно пытающимся натянуть отцовские сапоги. Вернув одежду на место, я потрогал хрустальный шар. Прохладный на ощупь, внутри сразу же заклубился серебристый туман. Из прочтенных в библиотеке книг я теоретически знал, как им пользоваться. Но вживую пока ни разу не доводилось.

Сосредоточившись, я представил Рендзала. Минуты две или три ничего не происходило, но наконец, в серебристых клубах тумана показалась фигура мага. Он стоял возле какого-то лотка и выбирал лук. Подавившись смешком, я отвел взгляд от шара. А что я ожидал? Что Рендзал втайне от меня отправился… В какое-нибудь удивительное, буквально дышащее волшебством место? Так он бы взял меня с собой в таком случае!

Взглянув на книги, я обнаружил, что большую часть их уже прочел. Те самые, что время от времени Рендзал подсовывал мне, отобрав из библиотечных запасов лично. Разочарованно вздохнув, я направился к столу чародея. Он был, как обычно завален пергаментами, исписанными скорым почерком Рендзала и опять-таки книгами. Я уже повернулся было, чтобы уйти, как вдруг сообразил, что ни один из фолиантов, разложенных на столе наставника, в библиотеке прежне не видел. Неужели самую мощную магию, ту, что, по мнению старика, мне еще «рано» он хранит на виду? Так, чтобы и в голову не пришло кое-кому сунуть туда любопытный ученический нос? Мысленно улыбнувшись старому пройдохе, я взял большой фолиант в темно-коричневом кожаном переплете. Открыл наугад.

Наверное, книга раскрылась на той странице, на которой чаще всего открывал ее Рендзал. По крайней мере, потом я пытался объяснить себе случившееся именно этим. А, может, это была просто очередная усмешка судьбы моей. Горькая и причудливая.

Открывшийся моим глазам рисунок вполне себе недвусмысленно изображал жертвоприношение. Рендзал, хоть и был величайшим темным магом из ныне живущих, никогда не учил меня такой магии. Он даже не упоминал о ней. Привязанный к округлому магическому алтарю человек раскрыл рот в беззвучном крике. Художник постарался на славу, изображая страдания. И выписывая вокруг причудливые символы заклинаний. Я принялся торопливо листать страницы. Это ошибка! То есть, в учебнике по темному колдовству есть, конечно же, и такое! Но Рендзала подобные вещи не интересуют! Он… читал эту книгу по каким-то другим причинам. Из-за редкого заклинания, что скрыто среди пожелтевших страниц, которого нет в других. Пролистав таинственный фолиант вдоль и поперек, я убедился, что ничего иного на его страницах не было. Лишь кровь и зловещие описания разных жертвоприношений. Те, что следует проводить в полнолуние и те… Что лучше бы никто и никогда не делал. С ужасом оторвавшись от слишком подробных, натуралистичных иллюстраций, я перешел к следующей книге. Конечно же, она посвящена травам! Но взгляд мой помимо воли цеплялся за строки, которые, Ренздалл, не мудрствуя, выделил мелкими приписками на полях.

Зелье, погружающее жертву в полусонное состояние. «Заменить имвир на ластынью». Мои руки задрожали. От имвира я с детства покрывался красной сыпью. И еще меня даже от запаха его тошнило. Судорожно сглотнув, я схватился за листы пергамента, исписанные торопливым почерком Рендзала.

«Лучше всего использовать северный алтарь», - бросилась мне в глаза фраза, никак не желавшая увязываться с остальными.

«Ластынья, полынник… Корень рамоя?»

Это были заметки для ритуала, что он готовил. Некоторые строки целиком состояли из вязи магических символов. Рукой учителя они были написаны черными