– Сопелов сообщил, что здесь, на прииске, нашли что-то палеонтологическое, оцененное иностранцами вроде бы аж в пятьдесят миллионов долларов. И эту находку сегодня должны были вывезти на вертолете. – Гуров пошарил по карманам, но вспомнил, что сигареты там отсутствуют хронически, и, сокрушенно вздохнув, подытожил: – Если находка там и была, то она утрачена безвозвратно. Кстати, с этим вертолетом собирался улететь и Девясов. Так что, скорее всего, мы и его теперь уже задержать не сможем. Да, и еще Сопелов признался, что о «побеге» Девясова он нам сообщил по приказу самого «беглеца».

– Неужели кто-то всерьез надеялся, что мы безнадежно заблудимся в тайге, утонем там в болоте или умрем от голода? Наивность какая-то. Да, риск был, но немало было шансов и выбраться. – Крячко недоуменно пожал плечами.

– Скорее всего… – Шаньгин говорил, подперев подбородок кулаком. – Вы им мешали, и вас на какое-то время нужно было отсюда устранить любым путем. Если бы вы погибли, это бы, конечно, их не расстроило. Но, видимо, этими ночами они готовили груз к отправке и опасались разоблачения. Господа офицеры, – неожиданно он перешел на шутливый тон, – а не перекусить ли нам? Я с самого утра ничего не ел.

– А мы?! – хохотнул Крячко. – Кабы не со вчерашнего вечера голодаем. Сухой паек тети Груни оставили местным коллегам. Между прочим, я за эти дни уже и привык к тому, чтоб не есть, как лошадь одного цыгана.

– А она что, эта лошадь?.. – добродушно пробасил Шаньгин.

– Что-что… Цыган, чтобы не мучиться с заготовкой кормов на зиму, решил приучить ее, чтобы она вообще ничего не ела. И уж совсем было скотина привыкла, да только – бац! – взяла и подохла!

Шаньгин рассмеялся.

– Стас, – во взгляде Гурова сквозил ироничный упрек. – У твоих анекдотов борода куда длиннее, чем даже у знаменитого Хоттабыча.

– Скоро мы сами превратимся в хоттабычей. – Крячко провел ладонью по своей щеке с сантиметровой щетиной. Бриться «опаской» он не рискнул, а просить Гурова поработать цирюльником посчитал неудобным. – Жаль, чудеса совершать не умеем!

Черпая из тарелки вполне грамотно приготовленный суп-харчо, Гуров поинтересовался, кто и как завозит на прииск продукты.

– В основном завозят сами, раз в месяц ездят на «хозяйке» на свою областную базу. А так временами сюда наезжает один коммерсант на «бычке», тоже кое-что привозит. И зелень свежую, и молоко, и овощи, – намазывая хлеб горчицей, неспешно рассказывал Шаньгин. – На этом прииске в сравнении с другими житье, можно сказать, человеческое. К примеру, на самые отдаленные участки продукты вообще раз в сезон завозят, еще до распутицы. Так все лето и питаются тем, что в ледник заложено. Этого коммерсанта Девясов еще до начала сезона нанял.

– Девясов?! – переглянувшись, разом переспросили Гуров и Крячко.

– Вот что, Денис Акимович. – Гуров говорил вполголоса, чтобы не слышали сидящие за соседним столиком работяги. – Завтра мы уедем в область, а тебе – тсс! – особое поручение. Но об этом позже.

Уже глубокой ночью приятели вернулись под гостеприимный кров Елизаветы Григорьевны. Увидев постояльцев целыми и невредимыми, та долго сокрушалась по поводу их загадочного отсутствия и по секрету поведала, что ходила в местную церквушку ставить свечи во здравие рабов божьих Льва и Станислава.

Утром, встав с восходом солнца, Гуров вышел во двор умыться. У изгороди стояла Елизавета Григорьевна, о чем-то разговаривая с подошедшей к ней соседкой.

– Ну так как, берешь, что ли, телевизор-то, Григорьевна? – скороговоркой тараторила бойкая бабулька. – Всего-то две тысячи прошу.

– Ты что, Степановна! У меня что, печатный станок, по-твоему? Где столько взять? Тысячу только и наскребу.

– Нет, нет, нет! Не пойдет!

Подойдя и поздоровавшись, Гуров спросил о предмете спора. Степановна тут же, в течение минуты, своей телеграфной скороговоркой изложила суть дела. У Елизаветы Григорьевны неделю назад сгорел старенький черно-белый «Рекорд», верой и правдой служивший ей лет двадцать. А тут соседке сын-коммерсант купил новый, импортный телевизор. Та и решила продать ей свой старый, но тоже цветной.

– А давайте-ка я его себе у вас куплю, – неожиданно предложил Гуров.

– А у вас что, в Москве негде купить телевизор? – Степановна была крайне удивлена. – Это вы его прямо туда и повезете?

– Да уж, видно, придется, – сокрушенно вздохнул Гуров. – А вы откуда знаете, что мы из Москвы?

– Так у нас, чай, весь поселок знает, что московские сыщики приехали, которые жулье тутошнее будут на чистую воду выводить… Ой, надо, надо, надо! Ой, у нас их тут тьма-тьмущая! – опять зачастила Степановна.

Зайдя в избу Степановны, Гуров включил огромный «сундук» и убедился, что он и впрямь стоит запрошенного.

Когда Гуров принес и установил телевизор на место недавно почившего «Рекорда», Стас, побритый и наодеколоненный, о чем-то догадываясь, лишь усмехнулся.

Позавтракав и уложив дорожные сумки, приятели решили идти в райотдел.

– Елизавета Григорьевна. – Гуров, в отличие от фыркающего в кулак Стаса, был чрезвычайно серьезен. – Вы не будете против, если телевизор некоторое время постоит у вас? Я его потом когда-нибудь заберу. А пока он у вас, вы не стесняйтесь, смотрите…

– Ой, обманул старую дуру, ой, обманул!.. – смеясь и качая головой, повторяла обрадованная женщина.

В райотделе оперативники разыскали молодого практиканта, которому то ли по недомыслию начальства, то ли из какого-то умысла поручили расследовать инцидент на дороге – тот самый, где «ЗИЛ» сбросил в пропасть милицейскую «Волгу». Самодовольный молодой оболтус, строя из себя крутого опера, рассказывал о ходе расследования и признался, что, по сути, оно не продвинулось ни на йоту.

– Я выяснял у жены Сычева о возможном местонахождении мужа, – важно разглагольствовал «пинкертон». – Она официально заявила, что данной информацией не располагает. Относительно принадлежащей ему машины и того, кто находился за рулем в день совершения ДТП, чего-то более-менее конкретного выяснить не представилось возможным.

– Стоп, стоп! – зло прищурился Стас. – Ты говоришь, ДТП? То есть ты расследуешь это дело не как сознательное покушение на убийство двух сотрудников милиции, а как заурядную аварию?

– Простите, товарищ полковник, – «пинкертон» демонстративно выделил окончание «те», – но я не усматриваю никаких оснований для того, чтобы случайное столкновение двух автомобилей считать покушением.

– Слушай, сынок. – Крячко с трудом сдерживал себя, чтобы не влепить кулаком в эту наглую, самодовольную физиономию. – Ты лучше сними погоны, чтобы их не позорить, и поступи в какой-нибудь кружок вышивания крестиком. Это тебе больше подойдет!

– Странный тип, – выйдя в коридор, задумчиво сказал Гуров. – Наверное, в народе именно про таких говорят, что в милицию пошел потому, что работать не хочет, а воровать боится.