– Вот именно! – Стас никак не мог успокоиться. – Страна нуждается в героях, а ей рожают дураков. Но чувствую я, что паренек этот с двойным дном.

Начальник угрозыска, баскетбольного роста человек в тонких изящных очках, смущенно развел руками:

– Вообще-то, этот случай я хотел расследовать сам. Но… Только между нами. Это племянник товарища Миляева. И товарищ Миляев лично попросил, чтобы дело передали именно ему, лейтенанту Шустрову. Мол, парню надо расти, что ему копаться в мелочовке, искать похитителя кур тети Маши или алюминиевой кастрюли дяди Пети… Контроль за ходом расследования товарищ Миляев тоже возложил на себя.

– Ну и что же дальше? – выйдя на улицу из райотдела, риторически спросил Крячко, обращаясь к кому-то отсутствующему. – Что мы имеем на сегодня? Ну, раскрыли покушение на Упорина. В лице Сопелова получили хлипенькую ниточку, ведущую в дебри махинаций невероятного масштаба. Но эту ниточку мы можем потерять в любой момент. Вторая ниточка – Девясов, но он, судя по всему, отправился в мир иной. И у нас реально пока есть только лишь блокнот бесследно исчезнувшего Сиповицына с загадочными письменами. Расследование происшествия на дороге продажные шкуры успешно загнали в тупик. Ваш ход, маэстро…

– Имеешь в виду, куда зарулим дальше? – Гуров уселся на лавочку под деревом и загадочно усмехнулся. – Прежде всего можно начать раскручивать сам прииск Синяжский. Например, поднять подлинные, а не липовые данные геологоразведки о содержании металла на его территории. И я уверен, что золота там на порядок больше, чем это преподносится официально. А значит, есть повод провести независимую аудиторскую проверку финансово-хозяйственной деятельности его совладельцев – всех, причастных к этому предприятию. Но это уже не мой курятник. Тут рукава должен засучить ОБЭП. И есть, ты прав, зашифрованный блокнотик. Его нужно срочно передать Петру. Но здесь пусть думают, что он все еще у нас. Однако даже сам факт его существования мы вслух должны отрицать. Это их только укрепит в убеждении, что мы его никуда не отправим и не прочь поторговаться.

– Да, сильная комбинация, – одобрительно кивнул Стас. – Но ее можно назвать «Вызываю огонь на себя». На нас открыли нешутейную охоту. Эта ночная погоня… Кстати, мы где-то как-то должны озвучить происшедшее – перестрелку, сгоревший джип, два, скорее всего, трупа.

– Думаю, что нет, – в голосе Гурова не чувствовалось и тени сомнения. – Это преждевременно. Информация такого рода послужит поводом к служебному расследованию. А это поставит крест на всей нашей работе. Так что всякому овощу свое время. А прощения, коли встанет такая необходимость, попросим после победы. Никак не раньше!

– А где гарантия, что наши, так сказать, оппоненты сами не инициируют такое расследование? Тут дураку понятно – его можно так заволокитить…

– А как?! – развел руками Гуров. – Кто будет катить эту телегу? Не пойдут же они и не скажут, что, мол, послали своих пацанов, чтобы те московских оперов замочили. А опера – вот ведь бесстыдники! – сами начали стрелять. И очень результативно. Пусть даже найдут наши стреляные гильзы. Ну и что? Кто возьмет на себя смелость ткнуть в нас пальцем: дескать, а давайте-ка их стволы идентифицируем. Обладание информацией такого рода – уже улика. Человек, знающий о нашем участии в перестрелке, обязательно будет причастен к организации нападения. Нет, они будут молчать. Другое дело – попытаются разобраться «по понятиям». А это-то нам и нужно. Главное, чтобы они не залегли. Кстати, вспомни-ка господина Кухаренко, управляющего прииском. Как он выкручивался, не к месту проявив осведомленность о катастрофе вертолета! Мы ему поверили – пусть так думает. Но теперь-то мы знаем точно, что он причастен.

– Ладно, Лева. – Стас смотрел перед собой, как бы настраиваясь на что-то неподъемное и трудное. – Нас ждут великие дела. Надеюсь, лаврами нас увенчают прижизненно. Выезжаем-то когда?

– Да минут через пять-десять уже должны бы. – Гуров посмотрел на часы. – Стас, что за меланхолия? Нас ждут не только великие дела, но и великое будущее! Помни, раз пошла такая пьянка – режь последний огурец. Ну а вот и наш дилижанс.

После скитаний по глухим дебрям и немноголюдным таежным поселкам областной центр в разгаре дня приятелям показался кишащим человеческим муравейником. Попросив водителя по пути к гостинице заехать в аэропорт, Гуров ненадолго забежал в здание аэровокзала, где оставил в ячейке автоматической камеры хранения небольшой предмет в полиэтиленовом пакете. Машина помчалась по уже немного знакомым городским улицам, и на одном из перекрестков Гуров неожиданно увидел на круглой тумбе яркую афишу, извещающую о гастролях известного столичного театра. На ней среди прочих известных лиц он увидел и Марию. Гуров почувствовал, как сердце дрогнуло и потеплело на душе.

– Ух ты! – выглянув в окно, воскликнул Стас. – Везет тебе – с Марией повидаешься!

– Завидуешь? И правильно делаешь, – рассмеялся Гуров. – Эх, сейчас нужно будет в гостинице одеться поприличнее – и в театр!

На свой гостиничный этаж он, игнорируя лифт, не взбежал, а взлетел, быстро распаковал сумку, вынул все необходимое для душа и тут неожиданно услышал протяжную трель телефонного звонка. Предчувствуя что-то недоброе, он поднял трубку.

– Это Гуров? – голос был уверенным, жестким, с металлическими нотками.

Чувствовалось, что его обладатель привык, не церемонясь, распоряжаться кем и чем угодно, не встречая никогда ни малейших возражений.

– Да, я Гуров, – отвечая незнакомцу, Гуров постарался придать своему «да» некоторое равнодушие и даже безразличие.

Стас, видимо, тоже поняв, что позвонил вовсе не друг, вскочил с кресла и, подойдя к Гурову, приблизил ухо к телефонной трубке.

– Что ж ты, Гуров, приехал сюда в гости, а хозяев не уважаешь?! Не по-людски это.

– Может, представишься? – со все тем же безразличием небрежно проронил Гуров. – Я не любитель дешевых американских триллеров, и демона бездны передо мной ни к чему из себя корчить.

– Тебе мое имя ничего не скажет. Мои подчиненные меня зовут «босс». Но это неважно, – уже без зловещей многозначительности продолжал неизвестный. – Дело у меня к тебе более чем серьезное. Ну, во-первых, ты у нас всего несколько дней, а дров наломал с запасом на год. Считай сам: погибло двое моих людей, сгорел джип. Убытки кто-то должен возместить? Так что счет я тебе намерен предъявить немалый.

– Слушай, скажу тебе по-народному. Не пугай ежа голой жопой, – с зевком в голосе, лениво отреагировал Гуров, хотя на самом деле он уже ощущал хорошо знакомый легкий дурман адреналина, выброшенного в кровь перед неминуемой схваткой. – Если тебе больше сказать нечего, давай прощаться.

– Нет, нет! Это была, как говорится, присказка. Сказка будет впереди.

Внезапно в трубке прозвучал мучительный женский крик.

– Слышишь, Гуров? – с торжеством изрек неизвестный. – Она кричит, ей больно.

Гуров почувствовал, как внутри все похолодело. Неужели!.. Глаза Стаса сузились, на лице появилась гримаса ненависти.