— Допустим. Во сколько ты оцениваешь свой стазис?

Стазис сейчас накрыл меня.

— Ну?! — Дракон приблизился, нависнув надо мной всей своей татуировкой. — Сколько?!

Когнитивный диссонанс ввел меня в ступор, конечно, но не настолько, чтобы не соотнести вот этого худощавого долговязого индивида с тем маленьким толстопузиковым дракончиком. Поэтому я ответила:

— Мешочек золота. Вот примерно такой, — и указала на золото, которое все еще удерживала Камали.

Красноволосый дракон нахмурился, почесал грудь в районе оскаленной морды своей татуировки, поправил одно из колец, пробивших левое ухо, и мрачно заметил:

— Сделка перестает быть выгодной… Хм. Поторгуемся?

— Я не торгуюсь! — гордо ответила ему.

Дракон смерил меня уничижительным взглядом и сделал попытку зайти с другой стороны, заметив:

— Но в этом случае выходит, что мой огонь не стоит практически ничего, что вызывает некоторые вопросы, связанные со справедливостью. Я прав?

Я была вынуждена согласиться:

— Ну, если рассматривать с точки зрения затраченных ресурсов… — И тут же решила уточнить: — Ты весь магический резерв истратил на это пламя?

Зауженные глаза дракона округлились, щелочка зрачка заполыхала огнем, и странный индивид угрожающе спросил:

— Издеваешься? Да ты знаешь, с кем разговариваешь, человечка несносная?! Да мне всю эту гостиницу спалить раз плюнуть! Да я силен как…

Слушать далее уже не имело смысла, я услышала главное и подытожила:

— То есть сотворить это пламя для тебя ничего не стоило, в то время как я на стазис затратила весь свой ресурс и использовать магию теперь не смогу сутки. Таким образом, моя цена справедлива, и торговаться я не намерена, а золото — мой подарок Камали.

У дракона правый глаз задергался, и он прорычал:

— Да за что столь дорогие подарки?!

— За доброту и уважительное отношение! — выдала в ответ.

Скривившись, дракон прошипел:

— Эти ваши человеческие эмоции — гадость!

После чего развернулся и, стремительно уменьшаясь, ушел в гостиницу миленьким чешуйчатым мошенником.

Я повернулась к Камали и Хатору, те смотрели друг на друга так, словно сейчас на обоих снисходило понимание. Правда, мне лично совершенно не было понятно, что это за понимание такое, но главное, что драконы вновь заговорили.

— Древний! — с благоговением и вместе с тем с какой-то ликующей радостью произнес Хатор, поднимаясь и подавая руку жене.

— Древний! — согласилась Камали, вставая.

И молча протянула мне золото.

Естественно, я не взяла, даже отступила на шаг, возмущенно глядя на нее.

— Милада, солнышко, ему нужнее, он древний, понимаешь?

Я уже ничего не понимала.

— И если ему нужно — пусть копает себе сокровищницу, мы только рады будем.

— Очень рады, — совершенно серьезно подтвердил Хатор.

Отступив еще на шаг, я потрясенно спросила:

— Вы шутите?!

Они разом отрицательно покачали головами, и тут Камали взяла, стянула с руки массивное кольцо и протянула мне со словами:

— Сокровищницу лучше с кольца начинать. Говорят, это приносит удачу. Иди отдай древнему, только обязательно скажи, что ты этот предмет искусства повторно загнала.

— В смысле?!

— В смысле, продала, — пояснил Хатор.

— Иди-иди, давай, — всучив мне кольцо и развернув ко входу, сказала Камали.

И я ушла, оглядываясь. Супружеская чета драконов умильно смотрела мне вслед и держалась за руки.

Ничего не понимаю! Вот серьезно. Это все просто выше моего понимания, но драконы такие драконы, их в принципе нелегко понять.

Пришла к каморке, открыла дверь — маленький обиженный пузатенький дракон печально сидел в центре комнаты и одним когтем расстроенно ковырял пол. Стоило мне войти, оглянулся на меня через плечо, насупился и продолжил ковырять половицу. Одинокий, несчастный, потерянный… Интересно, откуда он вообще взялся?

— Эй! — Я подошла ближе.

Дракончик отвернулся, обиженно посопел и выдал:

— Как ты могла? Мое золото… — Всхлипнул. — М-мое зззолото… А ты?!

Я почувствовала себя виноватой. Нет, ну действительно, заработал дракончик мешочек золота, а я… Стоп, не заработал же, а провел мошенническую товаросделку! Но говорить ему я об этом не стала, молча протянула ладонь и раскрыла перед его острой мордочкой.

Секунда молчания.

А затем дракончик взвизгнул. Вскочил. Выхватил у меня кольцо, прижал его к груди, закружился, смешно взмахивая крылышками, чтобы равновесие удержать, и выкрикивая:

— Удача! Колечко к удаче! Моя сокровищница! Мммммое!

Вспышка. Хлопок. И дракон исчез.

Вообще. Без следа.

Постояв немного, я подумала и пошла к Камали за объяснениями.

* * *

Супружескую чету драконов я обнаружила во дворе гостиницы, раздающими указания прислуге и каким-то набежавшим еще драконам. Последние, следуя этим указаниям, повсюду цепляли красные бумажные фонарики, а прицепив, касались их пальцем, и внутри фонарика начинал плясать огонек. И этих фонариков уже было понавешано с сотню, а драконы все приходили и приходили, вешали и вешали.

Сильно удивляясь, я направилась к стоящим у ворот спиной ко мне Камали с Хатором и, подойдя, услышала их спор:

— Место, избранное древним для пробуждения, — священно. Нас обяжут убрать отсюда людей.

— Я понимаю, Хатик, но Милада… — протянула Камали. — Давай сошлемся на приказ Владыки и оставим все как есть.

— Это древний, Ками!

Не желая подслушивать, я осторожно сказала «Гхм».

Драконы разом развернулись, посмотрели на смутившуюся меня, покивали входящим с фонариками драконам, Камали выкрикнула пару указаний вроде «нет, на том дереве уже слишком много, давайте на другое», после чего посмотрела на меня, на Хатора и сказала:

— Сделаем вид, что очень боимся Владыку и потому слепо следуем его приказу.

— Камали, — укоризненно произнес Хатор.

— Ну, сам посуди, кто же еще будет о ней заботиться так, как мы?

Это был хороший вопрос, даже я не знала на него ответа.

И Хатор не знал. Глянув на меня, он произнес:

— Может, удочерим?

Я потрясенно посмотрела на него.

— Уже направила прошение в канцелярию Владыки, — сообщила Камали, ставя перед фактом не только меня, но и мужа. — Но специалисты говорят, что шансы очень невелики — все знают, как Владыка относится к людям.