– Боги любят покойницу, они послали сильный ветер. Огонь унесёт её мгновенно, – шептались люди.

В голове стоял гул, мне так казалось. Это были всего лишь похоронные песни и молитвы. Я в ужасе зажимал уши, но эти песни проникали глубоко под кожу, в сердце, пронизывали меня насквозь. Они меня окутали, оплели, одели в саван, одурманили. Мой мозг дал сбой. Не помню, … как развеивал пепел, как просил её вернуться, как просил подождать меня или забрать с собой. Ничего не помню. Ничего ….

Очнулся в придорожном доме с мокрым полотенцем на голове, открыл глаза.

– Всё хорошо, Стейн. У тебя была лихорадка, скоро мы будем дома.

Это был Ден, пусть он и молод, но он был такой надёжный, верный. Возможно, я его недооценивал, считал слишком ветреным, горячим. Ошибся.

– Ден, – не знал, как сформулировать фразу, я был полностью раздавлен.

– Я отпустил ребят, а сам остался с тобой. Ни к чему нам всем здесь сидеть, – Ден пытался делать вид, что ничего не произошло.

– На следующем собрании я буду поднимать вопрос о смене вожака, – мне тяжело дались эти слова.

– Почему?

– Ден, ты издеваешься? Ты слабоумный или слепой? – мой гнев обрушился на парня, пусть он этого и не заслужил.

– Тебя никто не поддержит, – жёстко ответил он.

– Прости. Я не имею никакого права орать на тебя.

– Если ты думаешь, что мы отвернулись от тебя, что нам нужна только сила и жестокость, что ты разочаровал нас, хочу тебе сказать – нет. Мы увидели тебя настоящего, искреннего, живого. Пусть ты и воин, но у тебя есть сердце.

– Послушай, Ден …

– Не перебивай меня, Стейн. Ни один из нас от тебя не отвернулся, ни один. Мы семья, если ты не забыл, и в тяжёлые минуты, каждый протянет руку помощи, по-другому никак. Я надеюсь, ты меня услышал.

Я позволил говорить со мной на равных. Хотя так вести себя с вожаком не позволительно никому. Мне нечего было ответить, кроме:

– Спасибо…, – одними губами, беззвучно.

– Ты готов к дороге?

– Ден, тебе придётся вернуться одному. У меня есть не оконченное дело.

– Значит, мы окончим его вместе.

– Нет.

– Не спорь.

– Мальчишка, – улыбнулся я, понимая, что спорить не имеет смысла.

Глава 17

Дверь в комнату горничных резко распахнулась. Вбежала вся взъерошенная Виви.

– Девочки, хозяйка отпустила нас на всю ночь! Мы можем встречать Рождество!

– Ты не ошиблась? – спросила Лив.

– Она не ошиблась. Отдохните, девочки! – сказала вошедшая хозяйка.

– Хотите, я помогу вам нарядить ёлку? – спросила я.

Девчонки тем временем быстренько оделись и убежали.

– Тиона, почему ты не идёшь со всеми на площадь? Там будет весело.

– Спасибо. Я останусь дома.

– Не понимаю тебя? Этой ночью, никого не удержать дома. Что с тобой не так?

– Мне просто не хочется никуда идти.

– Сегодня такой вечер, такая ночь, – не унималась хозяйка. Тиона, сходи, просто пройдись по улочкам, загляни на площадь. Может и твоё настроение изменится, когда увидишь счастливые лица, радостные улыбки. Сходи, девочка.

– Хорошо. Только я ненадолго.

– Договорились. Это мой тебе подарок. Надеюсь, понравиться, – женщина протянула мне свёрток. – Открой.

Это было платье. Новое. Какое же оно красивое, тёплое, выбранное для меня с душой.

– Сегодня я впервые вижу, как ты улыбаешься.

– Спасибо. Если бы не вы, где бы я сейчас была?

– Сегодня ночь исполнения желаний. Иди, Тиона, веселись.

Выйдя на улицу, я окунулась в море света, радости, веселья. Эта волна подхватила и меня. Вот, идёт на встречу парочка, мужчина и женщина. Остановились. Смотрят в глаза друг друга, и мир вокруг них тоже остановился. Ничего и никого нет, только они – счастливые, влюблённые. От них исходило столько тепла и нежности, что встречные горожане при виде их улыбались, кто – то даже вспомнил свою первую любовь, свои первые чувства. Повсюду царила атмосфера любви, ожидания чуда, сказки. Двери домов увешаны ветками хвои, а вместо украшений сладости. На двери башмачника висит большой красный сапог, как будто сшит для великана, а внутри сапога угощения. Шумные мальчишки бегают от дома к дому, собирая подарки, предварительно оставленные для них хозяевами. Во всех окнах горит свет, звучит праздничная музыка.

Невозможно пройти мимо дома пекаря. Запах свежеиспеченного хлеба вызвал воспоминания о том, как мама пекла хлеб, когда я была маленькой. А запах еловой хвои вытянул из памяти Рождество в родном доме. Папа держал меня на плечах, а я украшала верхушку ёлки. Мы смеялись, шутили. Моё детство – самое счастливое время. Да, это было счастье, когда тёплые папины руки крепко тебя держат, не выпустят, не уронят, даже если мир перевернётся. Я всё ещё помню папин запах, такой родной, любимый. Как же давно это было? Мне никогда не удастся вновь пережить именно то, что есть в этих воспоминаниях. Пусть они приятные, тёплые, но мне от них тяжело. Я вернулась в прошлое, к семье, которой у меня больше нет. Грустно.

Скоро в храме зазвонят колокола сто восемь раз, символизируя избавление от всех возможных пороков. В эту ночь, как говорят старики, ангелы спускаются с небес. Сегодня можно попросить о самом сокровенном. Всё непременно сбудется! Главное, чтобы желание было добрым и светлым. Я слышала, что люди даже исцелялись от тяжёлой болезни. Это волшебный праздник! Моё желание не сможет исполнить ни одно волшебство. Я попрошу у ангелов только об одном, чтобы у меня не забирали мои воспоминания, это всё что у меня есть.

Уже вижу свет огней праздничной ёлки в центре города, на площади. Тут, наверное, заключается главное волшебство. Волнительно. Никогда здесь не была. Площадь сама не большая, а вокруг неё старинные домики, украшенные подсветками. Это место кажется игрушечным, сказочным. В самом центре – ёлка, а по кругу от неё торговые деревянные прилавки. В воздухе витает запах деликатесов, выпечки и, конечно же, глинтвейна. Это – часть Рождества!

Очень близко подошла к ёлке, среди зимы, снега – она такая яркая, нарядная. Вдохнула аромат хвои. Невероятный запах, такой родной, как тот лес, где встретила Линка. Я была счастлива, когда он был рядом. Всё это в прошлом. Сейчас даже не знаю, жив ли он.

– Ты видишь её Стейн?

– Я слышу её запах. Она здесь.

– Прямо возле ёлки. Это же она?

– Да. Мы нашли её.

– Я буду рядом, брат. Иди же, Стейн.

Я стоял возле неё, рассматривал. Раньше у меня не было такой возможности. Да, я просто не знал о её существовании. Как