Мэтью нащупал в потемках выключатель и зажег бра над стойкой в кухне. Открыл ноутбук, включил его и стал писать Эмме письмо, вкладывая в него всю свою веру, всю свою душу.

* * *

Бостон

22 декабря 2010

Семья Шапиро, постояв возле катка, двинулась дальше. Эмма шла за ними, приглядываясь к городу, привыкая к нему, стараясь научиться ориентироваться. Этот город сразу лег ей на душу: он был красивее и интеллигентнее Нью-Йорка, менее шумным и сумасшедшим. Классика и современность дружелюбно встречались здесь на перекрестках, прошлое и настоящее уживались в гармонии.

Внезапно в воздухе повеяло ароматом жареного кофе. Они приближались к Норт Энду, итальянскому кварталу. На Гановер-стрит при одном только взгляде на витрины кафе и кондитерских текли слюнки: моцарелла буффало, артишоки по-римски, хрустящее миндальное печенье, струффоли в меду, трубочки, истекающие кремом…

Держась за руки, Мэтью и его жена вошли в просторное кафе, состоявшее словно бы из одних больших застекленных окон. Как видно, сюда они ходили довольно часто. Траттория «Фактори» пользовалась успехом у горожан: в ней царили благочинный семейный уют и безудержное веселье, присущее молодости, — ее любили как влюбленные студенты, так и местные старожилы. Эмма вошла следом за Шапиро и попросила для себя столик.

— Вы одна, мисс? — осведомилась официантка тоном, в котором звучало что-то вроде упрека.

Эмма кивнула. Час был еще ранний, в кафе уже сидели посетители, но свободных мест было более чем достаточно.

— И вы не заказали столик заранее?

Еще один упрек.

На него Эмма вообще не стала отвечать, обойдя молчанием высокомерие двадцатилетней девицы, носящей длинные прямые волосы и мини-шорты, выставляющие напоказ ее очень длинные и прямые ноги.

— Подождите, пожалуйста. Я пойду узнаю, остались ли у нас места.

Эмма посмотрела вслед девице: развернувшись, та плавно двигалась по залу, словно шла по подиуму. Желая поднять себе настроение, Эмма подошла к бару — стойке из фиброцемента, окруженной металлическими табуретами, — и заказала коктейль «Кайпироска».

Вышло солнце и залило кафе ярким светом. Это кафе, расположившееся на нескольких уровнях, своими серыми тонами и грубо обработанным деревом напомнило Эмме нью-йоркские рестораны, оформленные в индустриальном стиле. На стойке в качестве главного украшения лежал копченый окорок и рядом ручная резка, а из глубины зала доносилось потрескивание огня печки для пиццы.

— Пожалуйста, следуйте за мной, мисс, — позвала ее вернувшаяся официантка.

Бармен, подмигнув Эмме, дал понять, что сейчас принесет ей коктейль за столик. По счастью, ее посадили буквально в десяти метрах от Мэтью и его жены. Обрадованная идеальным постом наблюдения, Эмма согрелась своим водочным коктейлем, заказала второй и попросила принести ей еще дораду под соусом тартар и маленькую пиццу с артишоками и салатом.

Стараясь получше рассмотреть семейство Шапиро, Эмма прищурилась. Да, ничего не скажешь, они были счастливой семьей. Шутили, смеялись. Мэтью валял дурака, развлекая дочку, и Кейт от души смеялась вместе с малышкой. Не было сомнений, что перед Эммой сложившаяся пара, муж и жена говорят на одном языке. Эмма перевела взгляд на девочку по имени Эмили.

Э-МИ-ЛИ. Три слога отзывались в ее душе странным болезненным эхом. С давних пор она говорила себе, что назовет так свою дочку, когда она у нее родится. И теперь, слыша его из уст Мэтью, ей становилось еще печальнее. Соль на живую рану…

Эмма не говорила об этом никому, даже своему психотерапевту, но на протяжении двух лет, пока длилась ее пунктирная связь с Франсуа, она втайне пыталась забеременеть. Обманывала любовника, говоря, что пьет таблетки, но сама не пила их. Напротив, тщательно следила за циклом и при возможности всякий раз, когда опасность была особенно велика, шла навстречу сексуальным желаниям партнера. Поначалу она говорила себе, что ребенок заставит Франсуа расстаться с женой. Потом поняла, что появление ребенка никак не повлияет на поступки ее любовника, зато ее решимость иметь ребенка окрепла…

Но желанного ребенка Эмма так и не дождалась. В общем-то, она не отчаивалась. Тридцать три года не такой уж безнадежный возраст. Но однажды, листая журнал в приемной своего доктора, она наткнулась на статью о преждевременной менопаузе. Ее тронули и напугали признания женщин, расставшихся с возможностью иметь детей на пороге тридцати. Хотя у нее самой не было причин для беспокойства, с циклом у нее было все в порядке, и месячные всегда приходили вовремя, но все же после этой статьи где-то глубоко-глубоко внутри ее души затаился страх. Чтобы положить конец своей тревоге, она купила в аптеке тест на «биологические часы». Процедура оказалась серьезной. Надо было на второй день месячных сдать кровь на анализ. Кровь посылали в специальную лабораторию и там ее тестировали, проверяя количество трех гормонов, которые позволяли сделать вывод о количестве формируемых яйцеклеток и сравнить его с тем, которое считается нормальным для женщин определенного возраста.

Эмма получила результат теста спустя неделю по почте и узнала, что он соответствует женщине, которой за сорок. Она была убита. Нужно было или пройти тест повторно, или пойти к гинекологу, но Эмма этого не сделала. Она предпочла вытеснить из сознания эту удручающую информацию, и теперь та вернулась к ней разрушительным бумерангом.

Гнев и страх душили Эмму. Она чувствовала, что дрожит. Желая прогнать дурные мысли, она снова стала наблюдать за семьей Шапиро.

Но гнев и обида не рассеялись. Она вновь почувствовала себя жертвой страшной несправедливости, ее осаждали вопросы, на которые у нее не было ответов. Почему людям удается оказаться в нужный момент в нужном месте и встретить свою половинку? Почему не все имеют право на взаимную любовь и семейное счастье? От чего зависит счастливая судьба — от заслуг? Удачи? Случайности? Воли высших сил? Что она сделала в жизни не так? Почему стала такой одинокой, уязвимой и неуверенной в себе?

Эмма подозвала официантку, попросила ее убрать со стола и достала из сумки ноутбук. В Бостоне со связью был полный порядок, и в ресторане работал вай-фай, к которому свободно могли подключаться клиенты. Она открыла почту, чтобы посмотреть, какие пришли сообщения, и, как ожидала, нашла сообщение Мэтью.

От кого: Мэтью Шапиро

Кому: Эмма Ловенстайн

Тема: Sustine et Abstine

«Претерпевай и не ропщи».

Вы знаете эту максиму стоиков, Эмма?

Они призывали принимать неизбежность и покоряться судьбе. Для стоиков желание изменить порядок, установленный Провидением, не имело никакого смысла.

Почему? Потому что мы не имеем никакой власти ни над болезнью, ни над смертью любимого существа. Мы бессильны перед страданием и горем. Мы можем только их усугубить и продлить самым унизительным образом.

Именно это я и делал на протяжении года, пытаясь смириться со смертью моей жены Кейт, любви всей моей жизни. Пытаясь принять то, что принять невозможно. Сцепив зубы, жить ради моей дочери Эмили.