Вся переписка Нельсона этого периода показывает, что своей основной целью он считал защиту средиземноморских торговых путей Великобритании, неаполитанской и турецкой территорий. Когда Вильневу удалось уйти, гнев Нельсона был вызван не перспективой концентрации сил французов, которая не слишком тревожила адмирала, поскольку он не сомневался в эффективности ответных мер. Его разозлило, что он утратил возможности, созданные попыткой концентрации в пределах его досягаемости. Адмирал последовал за Вильневом в Вест-Индию не для того, чтобы предотвратить концентрацию, а чтобы, во-первых, защитить местную торговлю и Ямайку и, во-вторых, получить еще один шанс нанести удар, поскольку первый он упустил. Лорд Бархам имел в точности то же мнение. Когда, получив известие о возвращении Вильнева из Вест-Индии, он выдвинул три дивизиона западной эскадры, то есть ушантскую концентрацию, навстречу, он ясно заявил, что цель – не предотвращение концентрации французского флота, а удержание его от спорадических действий. «Перехват этого флота, – писал он, – по возвращении в Европу будет величайшей целью из всех мне известных. Это ослабит все будущие экспедиции и покажет Европе, что иногда целесообразно расслабиться в блокадной системе, чтобы дождаться подходящей возможности для решительных действий».

У англичан действительно не было оснований предотвращать концентрацию противника. Это был их лучший шанс эффективного разрешения ситуации, с которой они столкнулись. Наша политика была направлена на обеспечение господства на море посредством важного военного решения. Пока противник разделен, ничего подобного не могло быть достигнуто. Только когда он начнет концентрировать свои силы и этот процесс достигнет последней стадии, появлялся реальный шанс. Сложная проблема, с которой англичанам предстояло справиться, упрощалась концентрацией британского флота вокруг стратегического центра в Ушанте. Но на последней стадии противник не оказался лицом к лицу с грозными позициями англичан. Его концентрация была остановлена. Вильнев отошел к Кадису, и проблема начала приобретать для англичан прежнюю сложность. Пока масса британского флота оставалась в районе Ушанта, опасности вторжения не существовало. Но этого было недостаточно. Огромные морские пространства оставались не защищенными от спорадических действий вражеского флота из испанских портов. На подходе были конвои из Ост-Индии и Вест-Индии, в опасности оказалась наша экспедиция на Средиземном море, и еще одна вот-вот должна была выйти из Корка. Ни Бархам в адмиралтействе, ни Корнуоллис, командовавший на Ушанте, ни минуты не сомневались. Оба одновременно решили, что масса должна быть разделена. Именно эта акция принесла Наполеону поражение. Так и должно было случиться, какими бы опытными ни были его адмиралы, потому что две эскадры не теряли связь. Наполеон оказался в ситуации, в которой ему не на что было надеяться. Его флот не был ни сконцентрирован для решающего удара, ни рассеян для спорадических действий. Он сам упростил задачу своих противников. Влияние англичан было сильнее, чем когда-либо, и в отчаянной попытке вырваться французский император поставил под удар свой флот, чего и ждали англичане.

Кампания показала, что именно понималось под концентрацией в конце больших войн на море. Для лорда Бархама и искусных адмиралов, которые претворяли его планы в жизнь, она означала возможность массирования в нужном месте в нужное время. Она означала, по аналогии со стратегическим развертыванием на земле, расположение эскадр вокруг стратегического центра, где флоты могли собираться для массированных акций в любом требуемом направлении и куда они могли при необходимости отойти. В этом случае основным центром была узкая часть Английского канала, где наполеоновская армия пребывала в готовности к переправе, но массирования там не было. Такое непродуманное распределение могло бы означать чисто оборонительную позицию. Это могло быть ожиданием удара, но никак не подготовкой к удару.

Пока мы рассматривали концентрацию только применительно к войнам, в которых англичане имели перевес военно-морских сил, однако принципы действуют и в тех случаях, когда в результате создания коалиции они оказывались в меньшинстве. Показательный пример – кампания 1782 года. Она велась только в обороне. По имевшейся информации Франция и Испания намеревались закончить войну большой совместной операцией против Вест-Индских островов, в первую очередь Ямайки. Было решено, что угрозу следует встретить концентрацией для наступательных действий в Карибском море всего, что не было абсолютно необходимым для организации обороны своей страны. Вместо того чтобы попытаться накопить силы для наступления в обоих районах, было решено определить, какой из них является самым критическим. Для этого «домашний флот» был настолько уменьшен по отношению к тому, что противник имел в европейских водах, что о наступлении не было и речи.

Родней готовил наступление, а лорд[22] командовал дома. Его задачей было не допустить создания коалиции, которая могла бы установить господство в британских водах, поставив под угрозу торговые пути и побережье Великобритании. Задача была не из легких. Англичане знали, что противник планирует организовать совместную атаку на Вест-Индию и попытаться установить контроль в Северном море и, вероятно, Дуврском проливе, вместе с голландской эскадрой из 12–15 линейных кораблей. В это время объединенный франко-испанский флот из по крайней мере 40 кораблей должен был занять устье Английского канала. Также существовала вероятность того, что эти силы постараются объединиться. В любом случае целью совместных операций было парализовать торговлю Великобритании, лишить покоя прибрежные районы, тем самым заставить англичан отказаться от Вест-Индского региона и двух лакомых для Испании кусочков – Менорки и Гибралтара. У Англии в домашних водах было около тридцати линейных кораблей, и, хотя в основном это были трехпалубники, многие из них не были готовы к выходу в море.

Таким образом, хотя противники превосходили англичан численностью, но все же речь о пассивной обороне не велась. Необходимо было что-то предпринять, чтобы помешать наступательным операциям союзников в Вест-Индии и против Гибралтара, иначе они могли добиться своих целей. Было решено повлиять на наступление противника, организовав ряд малых контрударов по его коммуникациям на пределе досягаемости занятых в обороне кораблей англичан. Это означало, что концентрация британского флота будет очень растянутой, но зато она могла позволить помешать отправке в Вест-Индию из Бреста подкрепления, по возможности перехватить ряд французских торговых судов, и, наконец, англичане были готовы пойти на любой риск и освободить Гибралтар.

В таких условиях оборонительная концентрация сосредоточилась на центральном массировании или резерве в районе Спитхеда, эскадре в Даунсе, которая наблюдала за Текселем, чтобы обезопасить торговые пути в Северном море, и еще одной эскадре, наблюдающей за Брестом, готовой прервать его трансатлантические коммуникации. Кемпенфельт, командовавший последней эскадрой, показал, на что способен, захватив конвой де Гишена, который вез запасы в Вест-Индию. В начале весны его сменил Баррингтон, который 5 апреля отправился к Ушанту. Ему было поручено не вступать в бой с превосходящими силами противника, если только не сложатся исключительно благоприятные обстоятельства, а отступить к Спитхеду. Он отсутствовал три недели и вернулся с французским ост-индским конвоем, направлявшимся в Ост-Индию с войсками и запасами, а также двумя кораблями эскорта.