— Не забрал-то — ладно… Лишь бы мы сами, попытавшись это сделать, не остались там… Охранять их напару с каменными воинами! — Лизандро, переглядывавшийся как обычно с Ксаро, не скрывал скепсиса.

— Что за бред! С нами — Конан! Вы что — забыли, что мы убили даже самого Пожирателя! И если Конан смог придумать план, как разделаться с самой кровожадной волшебной тварью пучин Лирваны, то уж в заброшенных-то землях нам с ним бояться нечего! Я — с Конаном до конца!

Все загудели и заспорили, но видно было, что речь Эльдорна, раньше не слишком-то уверенного в том самом «плане» киммерийца, а сейчас, похоже, заделавшегося рьяным его поклонником и фанатом, воодушевила всех:

— Даёшь сокровища! Всё правильно: с нами Конан! Он что-нибудь придумает! Кто не хочет — пусть сидит на «Вестреле», пока мы будем ходить за деньгами! А их долю — нам! Наверняка там горы золота!..

— Так, тихо, — после окрика киммерийца мгновенно наступила тишина, словно прозвучали трубы Последнего Суда, — Мы — вольное Братство. Решим как всегда. Кто согласен идти со мной до конца — перейдите сюда — он показал себе за спину, — Кто не согласен, имеет на это право. Пусть остаётся на корабле, но… Доли этой добычи он тогда лишается! Давайте, переходите.

Конану было приятно, что стоять перед ним не осталось никого. Команда, дружно и быстро перешедшая за его спину, после выкрика Велтрана: «Да здравствует капитан Конан!», принялась орать, свистеть и улюлюкать. Конан улыбнулся. Поднял руку, призывая к тишине. Крики стихли. Варвар обернулся к помощнику:

— Сегодня к ужину — три бурдюка — в кубрик!

Ответом были новые крики и довольное ржание.

Конан не стал тормозить энтузиазм, однако сам вовсе почему-то не чуял такового.

Внутренний голос говорил ему, что основные проблемы у них…

Ещё впереди.

Ну и что?

Встретив очередную, они обязательно что-нибудь — да придумают!

Плавание, как ни странно, проходило без особых волнений и приключений. Разве что два раза попали в штиль — на три, и на один день.

Конан из разговоров команды краем уха слышал, что новенький, которого его головорезы с традиционными шуточками и прибаутками разместили в самом тёмном углу кубрика, повесив его гамак возле самой носовой переборки, прижился неплохо: во-всяком случае, ржал над побасенками Эльдорна вместе со всеми, и от работы не отлынивал. А поскольку новых синяков и ссадин на его теле не появилось, Конан решил, что с уживчивостью и юмором у нового юнги всё в порядке.

Генеральную уборку проводили только один раз — как раз на второй день первого штиля. Аннис по этому поводу высказался в том смысле, что даже в особняке предыдущего хозяина он так старательно медные детали такелажа не надраивал. На что Рувим проворчал, что, дескать, пусть скажет спасибо, что его не заставляют надраивать якорь. Конан удивился: ухмыльнувшийся во весь рот Аннис, оказывается, знал про этот традиционный прикол для салаг:

— Уж чего-чего, а бесполезной работёнки я за свою жизнь навидался. Прикажет капитан Конан — надраю и якорь!

Рувим хлопнул паренька могучей дланью по спине:

— А ты молодец. Соображаешь! Похоже, вольёшься к нам в команду!

На третью неделю показалось побережье: Конан сам осмотрел его из заново отстроенного корабельным плотником Ксаро вороньего гнезда: теперь в нём можно было смело располагаться хоть втроём.

— Внимание, команда! Высаживаться будем по очереди. Здесь, на «Вестреле», останутся десять человек. — чтоб унять ропот возмущённых голосов, Конан продолжил, — Они получат точно такой же пай, как и остальные, те, кто пойдёт. А вот кто пойдёт — пусть определит жребий. Так всё будет справедливо!

Жребий определил. Конан, расположившийся на носу шлюпки с партией тех, кто должен был разбить на берегу временный лагерь, с интересом наблюдал, как приближается полоса прибоя: белые бурунчики волн неторопливо набегали на пологую отмель из ослепительно сияющего под полуденным солнцем песка. Он первым спрыгнул и на отмель, в который шлюпка ткнулась носом. Полоса джунглей, виднеющаяся за ста шагами пляжа, казалась безопасной, но он всё равно проверил, легко ли меч вынимается из ножен. Двадцать ржущих и подкалывающих друг друга молодцов поспешили закрепить шлюпку за очень даже подходящую корягу на берегу, у самой кромки воды.

— Лизандро, Халед. Возьмите мальца, да проверьте — что там, в джунглях. Не расслабляться! Быть внимательными! То, что никого не видно — ничего не значит!

Когда трое разведчиков скрылись за полосой прибрежных кустов, Конан приказал:

— Ну-ка! Быстро грузим всё что привезли — назад в шлюпку! Отдать швартовы! Отплываем от берега на пятьдесят шагов!

Если кто из пиратов и был удивлён странным приказанием, никто не посмел возразить или что-то спросить: все отлично знали: капитан Конан просто так ничего не делает!

Действительно, не прошло и пяти минут, как из леса, с двух его сторон, появились Лизандро и Халед. Они что есть сил бежали к шлюпке и, бросившись в воду, за каких-то пару десятков гребков преодолели те двадцать шагов, на которые она успела удалиться. Как только им помогли взобраться на борт, из подлеска появился и Аннис: изо всех сил он тоже бежал к лодке, истошно вопя:

— Конан! Капитан Конан! Господин! Почему вы бросаете меня?! Ведь здесь никого опасного нет?!

Конан, приосанясь, встал на корму, которой шлюпка уже оказалась развёрнута к берегу, и от которого её отделяло теперь действительно не менее пятидесяти шагов:

— Вот именно, почтенный Аннис, вот именно! На острове Потерянных Душ, действительно, кроме тебя — сейчас живых нет! Поэтому располагайся со всеми возможными удобствами: хочешь — поживи пока в пещере Астига Безухого, хочешь — построй себе шалаш на побережье. И — молись. Молись, чтоб наша экспедиция завершилась удачно, и мы смогли на обратном пути забрать тебя. Потому что если этого не сделаем мы — не сделает никто! Сюда ни один нормальный капитан не заплывёт добровольно!

И кстати — можешь убрать личину. И принять свой обычный вид.

На глазах удивлённой команды маленький и безобидный на вид мальчик медленно превратился — как бы перетёк! — в весьма тощего и высокого мужчину. Явно средних лет, но абсолютно седого. С огромной окладистой бородой, сильными пальцами, и жилистыми загоревшими до черноты руками. Очень злобно глядящего на уплывающих:

— Мардук тебя задери, Конан! Когда ты догадался?

— Да ещё на помосте для невольников! Все твои рубцы от якобы бича казались такими… Натуральными! Пока я не потрогал один из них рукой — ну, помнишь, когда я тебя уводил с помоста? — и не