своих собственных целей. Он заручится ее дружбой, но будет ей лгать. Он попытается представить себя союзником, доверенным другом – это неправда».

Гарет Дьюхерст глупым человеком не был. Он прекрасно отдавал себе отчет, что письмо может лгать с тем же точно успехом, обвиняя во лжи дракона. Да кто вообще станет принимать всерьез какое-то там анонимное письмо?

«На кону стоит нечто большее, чем просто жизнь вашей дочери. Мы понимаем, что лично для вас в этом мало смысла, и потому говорим именно о ней. Сара в опасности. Дракон не причинит ей вреда напрямую – мы не можем лгать вам, хотя так убедить вас было бы много проще, – но его действия косвенно станут причиной серьезного ущерба».

Но если это неправда, если дракон не причинит ей вреда…

«Мы просим действовать вас, мистер Дьюхерст. Если вы не откликнетесь, мы будем вынуждены взять дело в свои руки, из-за чего ваша семья и лично вы столкнетесь с самыми серьезными затруднениями».

А вот и угрозы. «Если ты этого не сделаешь, сделают они, а ты окажешься в большой заднице, Гарет Дьюхерст».

Он ни секунды не сомневался, что угрозу они в исполнение приведут – смогли же они прислать ему посылку, прямо в тот же самый день и прямо на порог!

– Вот честно, я ни слова из этого не поняла, – покачала головой Сара.

– А тебе и не надо, – ответил Казимир. – Достаточно будет просто подготовиться.

– А вот мне сдается, это я буду решать, что мне понимать, а что нет. Это моя жизнь стоит на кону, в конце концов.

Он свесил голову набок и смотрел, как она ярится, с таким видом, будто что-то для себя решал.

– Так тому и быть. Очень скоро русские люди запустят в небо машину – гораздо выше, чем все прочие до того. Выше даже ваших аэропланов, из-за которых драконам стало так опасно летать.

– Ты про спутник? – оживилась Сара. – А ты откуда о нем знаешь?

На этот вопрос он отвечать не стал.

– Когда это произойдет, драконы потеряют власть над жизнью людей – так, во всяком случае, люди думают. Вы будете знать все наши секреты.

«Звучит очень похоже на правду, – подумала Сара. – Побочный эффект человеческой гонки за самоуничтожением, конечно, но…»

– Бог ты мой, – сказала она. – Драконы же не захотят с этим мириться. Начнется война…

– Мы веками терпели человеческих шпионов, – сказал Казимир. – Я бы понадеялся, что мы сможем найти способы защититься от вас… но пророчество гласит: война. Война, которая положит конец и людям, и драконам. То, что случится здесь, в этом конкретном месте, в пределах нескольких дней, определит, будет война или нет. А ты – по причине того, где и когда оказалась, – окажешься в силах ее предотвратить.

– Но каким образом я могу предотвратить войну?..

– О том знают другие. В пророчестве сказано достаточно. Они думают, что, остановив тебя в строго определенный момент, смогут отменить пророчество. И тогда на мир обрушится война, и люди с драконами избавятся от всего, что сдерживало их до сих пор. Именно поэтому к тебе и был послан убийца.

– То есть он хочет войны?!

– Они. Они хотят. Сам он может даже не догадываться. Пророчество намекает, что убийца может верить в прямо противоположное, а его миссия – святое дело мира. Если это так, убийцей будет религиозный фанатик, самый опасный безумец из всех, какие только бывают на свете.

Она обхватила себя руками: было ужасно холодно.

– И что же мне в таком случае делать?

Дракон переступил с лапы на лапу.

– Ты поймешь.

Она уставилась на него – и поняла…

– Ох, господи… Ты и сам не знаешь!

Плуг, возможно, подойдет. Старый, конечно, но их тогда делали на века – еще бы, почти целиком железо. Драконья шкура – штука баснословно прочная, но плуг ее может пробить… если каким-то образом придать ему достаточное ускорение. Было такое древнее поверье – хотя, может, и просто бабкины сказки, – что если дракону ударить в строго определенное место, его огненная железа взорвется и прикончит зверюгу, так сказать, изнутри. Разумеется, никакой достоверной информации об убитых таким образом драконах у него не было, но это не мешало Гарету праздно прикидывать, как можно было бы, скажем, привязать плуг сохой вперед к бамперу грузовика.

Впрочем, новое письмо советовало другое.

Дракона предлагалось отравить. Именно отраву ему сегодня и привезли, ага. Три громадных мешка с надписью «Удобрения», в которых были… гм, далеко не удобрения. В письме разъясняли, что это химическое вещество, вступающее в бурную реакцию с содержимым той самой огненной железы и при достаточной дозе обеспечивающее зверю нарушение кровотока и смерть. Известно, что драконы время от времени мрут (ну, в тех редких случаях, когда вообще мрут) от этой самой причины, только случившейся естественным путем. Это примерно как инфаркт у людей – а потому никто и не заподозрит каких-то посторонних злонамеренных действий.

Дальше письмо предлагало Гарету забить свинью, наполнить ей брюхо «удобрениями» и скормить дракону – в надежде, что он заглотит ее целиком, как драконы обычно с едой и поступают. Дабы отвести подозрения, неизвестные доброжелатели предлагали Гарету заколоть всех трех его свиней (словно это их отравили враги) и подсунуть «удобренную» по счету второй. Конечно, Сара будет горевать по Бесс, Мэйми и Элеоноре, но, имея на своем счете в банке пять тысяч долларов, Гарет сможет купить ей сколько угодно других хрюшек.

Ну и если письмо не врет, Сара останется жива – будет кому вообще горевать.

Если письмо не врет…

– Ты не знаешь, что должно произойти. И что мне нужно делать, тоже не знаешь.

Дракон не выглядел счастливым.

– Там все немного непонятно, – нехотя признался он. – Будущее постоянно в движении. Оно меняется. Вот почему пророчества всегда такие смутные – чтобы подстроиться к любому варианту развития событий и все равно вроде как остаться истинными. Мы, голубые, относимся к ним с заслуженным недоверием. Но вот это конкретное пророчество говорит о вещах, которые уже начали сбываться – и сбывались не раз и не два. Однако оно не показывает всех связей между событиями и уж тем более не отвечает на вопрос, который ты так любишь задавать, – «почему». Вполне возможно, что события произошли просто потому, что кто-то прочел предсказание и заставил их произойти. Как бы там ни было, ставки сейчас достаточно высоки, и игнорировать их нельзя.

– А кто вообще утверждает, что это пророчество? Сделал-то его кто?

– Наша богиня, конечно. Как я уже говорил.

– Тут не