В уличных боях их легко подбить, метнув гранату с этажей. Кроме того, у танков и самоходок мал угол подъёма пушки и стрелять по этажам они не могли.

Для минимизации потерь командиры решили предпринять ночной штурм города одновременно с двух сторон. Обычно разведчиков в наступательных боях не задействовали. Потери в уличных боях велики, а хорошего разведчика готовить необходимо долго. Но из-за долгого, около месяца, наступления пехотные части понесли серьёзные потери и роту бросили на подкрепление. Пехотинцы в начале и середине войны привыкли действовать на открытых пространствах — в окопах, траншеях. Города освобождали не часто и опыта уличных боёв было мало. Уличный же бой отличается от боя на открытой местности. Нет соседей, поддержки авиации, танков и артиллерии, бои ведутся за каждый этаж, квартиру. И днём, в условиях хорошей видимости непросто. На одном этаже наши, на другом, в нескольких метрах — немцы. А ночью ещё и не видно ничего.

Для разведчика действовать в непривычных условиях, в нестандартной ситуации — обычная практика.

Игорь только успел по прибытию переодеться в своё обмундирование, получить оружие и сидор с личными вещами и документами от старшины, как взводный объявил построение. Хотелось есть и спать, позади практически двое суток активного бодрствования. Да, и Жихарев был не в лучшем положении. Но армия — структура жесткая, получен приказ и его надо выполнить.

— Товарищи бойцы! — обратился к разведчикам лейтенант. Получен приказ — ночным штурмом взять Смоленск. Наша первоочередная задача — занять вот этот квартал.

Лейтенант показал на карте. В отличии от пехоты каждый разведчик умел читать и понимать топографические карты. И память была у бойцов хорошая. С плохой в разведке не место, такие отсеивались быстро.

— Полагаю, во избежание потерь, просачиваться через позиции. Сначала будет пятнадцатиминутная артподготовка. Во время артогня преодолеваем нейтралку, укрываемся в воронках и складках местности. Как только обстрел прекратится — броском или ползком, как получится, преодолеваем траншеи и вперёд. Если кто из немцев при обстреле уцелеет, добивать будут другие. Нам надо закрепиться в жилых зданиях, уцепиться за город. Когда немцы поймут, что части Красной Армии в городе, будут думать, как вырваться из котла, а не о сопротивлении. Задача ясна? Вопросы? Нет вопросов. Берите побольше боеприпасов, мой вам совет. Разойдись.

Бойцы к старшине. У него уже цинки открытые стоят с патронами. Бойцы набивали магазины, брали пачки с патронами, кидали в сидоры. Известно — на войне боеприпасов много не бывает. Но пачка из семидесяти патронов к «ТТ», которыми стреляли из автоматов ППД или ППШ, весила изрядно, а хватало на один круглый диск. В бою, учитывая высокую скорострельность «папаши», диска хватало на минуту. Немцы за характерный частый звук выстрелов прозвали «ППШ» швейной машинкой. Солдатские прозвища, хоть с нашей, хоть с немецкой стороны довольно точные и прилипали надолго.

Игорь магазины набил, которых к автомату полагалось всего два, в сидор бросил четыре пачки, а ещё к старшине подступился.

— Гранаты давай.

Старшина достал из ящика две «лимонки», как называли мощную Ф-1.

— Дай ещё! Не жадничай.

— Ты не один.

Игорь по опыту знал, что гранаты для городского боя — то, что надо. Выкурить немцев из квартиры, подвала. Швырнул гранату, а после взрыва заканчивай, дал очередь, пока раненные или контуженные взрывом в себя не пришли и всё, перебегай к следующему укрытию. Расход гранат большой, но жизни бойцов такой способ боя сохраняет.

Рота повзводно к передовой направилась. Пехотинцы свои позиции оборудовали кое-как, в спешке. Окопчики неполного профиля, траншей вовсе нет. Знали — в наступление идут. Зато немцы заранее приготовили запасные позиции. Рабочую силу из местных сгоняли, да ещё батальоны ТОДТа строительством занимались. ТОДТ — военно-строительная организация в Германии. Инженеры грамотные, укрепления по всем правилам фортификационной науки. ДОТы, ДЗОТы, эскорны и контрэскорны, противотанковые надолбы и рвы, блиндажи и траншеи — бетон и железобетон.

Начали артиллерийский налёт. Били миномёты, полковые и дивизионные пушки, тяжёлая артиллерия. На позициях немцев огонь, дым, сущий ад. Пехота в окопчики вжалась. Сложно от земли оторваться, когда впереди огненный шквал бушует. А разведчики бросились вперёд. Опасность только в одном — если кто-то из артиллеристов возьмёт неправильный прицел и будет недолёт снаряда или мины. Тогда может осколками посечь. Но Бог миловал. Налёт закончился внезапно. Со стороны немецких позиции дым, виден огонь пожарищ. Дым на нейтралку сносит, разведчиков прикрывает. Молча поднялись, бросились вперёд. Если кто-то из немцев уцелел, нужно время прийти в себя после шока. Встречного огня никто не открывал. Взвод добежал до разбросанных кольев с колючей проволокой, перепрыгнули траншею. Её и траншеей назвать сложно. Всё разрушено снарядами, торчат куски арматуры, бетона, брёвен, валяются куски тел, изувеченное оружие. Картина апокалипсиса.

Взводу, как и роте удалось без потерь преодолеть первую линию траншей. Но им повезло, со стороны других участков слышалась стрельба. Рота бежала к окраине города. Уже смутно видны одноэтажные дома.

Немцы выгнали жителей, оборудовали позиции — в домах, на огородах. Появления бойцов Красной Армии не ожидали, не были готовы. Положительную роль сыграло, что бежали молча, без стрельбы, криков «Ура» или «За Сталина, за Родину».

Из темноты окрик.

— Хальт!

Тут уже скрываться нелепо. Сразу два разведчика ударили в ответ очередями. И началось. Со стороны немцев запоздалый огонь из всех стволов. А разведчики уже рассыпались. Кто залёг и вёл ответную стрельбу, другие успели через заборы перебраться, забрасывали гранатами окопы, кидали «лимонки» в окна домов. Внезапного набега гитлеровцы не выдержали. Тем более отдельные бойцы уже успели зайти к обороняющимся в тыл. Для немцев стрельба слышится со всех сторон. Страшно камраду, опасаются в плен попасть, в Сибирь, где по слухам от морозов птицы на лету замерзают. Немцы начали покидать позиции, перебегать вглубь города. Разведчики не отстают. У немцев связь по рации налажена хорошая. Стоит оторваться от противника на сто метров, немцы накроют миномётным огнём. А сейчас используют только стрелковое оружие, боятся минами по своим ударить.

Игорь, как и все, бежал, стрелял, падал, укрывался за деревом или углом здания. Квартал городской из частных домовладений, по площади велик, взвод рассеялся. Как-то получилось, что в переулке из разведроты только он, да ещё боец — Задорожный. Имени его Игорь не помнил, только фамилию.

— Ты иди по правой стороне, я по левой.

— Замётано!

Так проще наблюдать, только за своим сектором и быстрее в случае опасности открыть огонь, решают даже не секунды, а мгновения. Несколько домов миновали благополучно. Потом Игорь увидел, как из разбитого окна высунули ствол винтовки. Сам вскинул автомат, дал очередь, упал на землю, перекатился. Из соседнего окна загромыхал ручной пулемёт. Задорожный метнул в окно гранату. Взрыв! Игорь ворвался в дом через распахнутую дверь. В комнате два трупа. На подоконнике пулемёт МГ-42 и две коробки с лентами.